Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии
Шрифт:
Неприятности продолжаются, но причиной их на сей раз явился Мунир. Король Фейсал сообщил отцу Карима, что на одной из улиц Эр-Рияда был обнаружен контейнер со спиртным, принадлежащий Муниру. Шофер-египтянин остановил машину у какой-то лавки, чтобы купить себе что-нибудь перекусить, но запах алкоголя привлек зевак, среди которых оказались люди из мутавы. Шофера начали допрашивать, и тот от испуга назвал имена Мунира и еще одного из принцев. Об этом событии доложили главе религиозного совета, а тот немедленно поставил в известность короля, который впал в неописуемую ярость.
Карим
Я слышала вдалеке ее плач и решила пойти и в полной мере насладиться зрелищем ее горя. Я нашла ее в гостиной, и только больная челюсть не позволила моему лицу расплыться в широкой улыбке.
Нора сидела в углу гостиной и громко молила Аллаха, чтобы тот спас ее любимого сына Мунира от гнева короля. Увидев меня, она мгновенно затихла. Некоторое время она помолчала, затем с презрением взглянула на меня и сказала:
– Карим пообещал мне, что разведется с тобой! Он понимает, что от плохих привычек не избавиться, а ты просто дикая кошка! В пашей семье нет места таким, как ты!
Нора ожидала слез и просьб, однако то, что она услышала, повергло ее в изумление. Я заявила, что сама собираюсь потребовать развода и что Марси уже собирает мои вещи. Я сказала, что не пройдет и часа, как я покину ее дом. Уходя, – я бросила через плечо, что попрошу отца употребить все свое влияние, чтобы Мунира примерно наказали в назидание всем тем, кто нарушает закон ислама. Ее сына подвергнут порке или посадят в тюрьму, а может быть, с ним произойдет и то и другое.
Когда я уходила, Нора уже вел тряслась от страха. Положение изменилось. В моем голосе звучала такая уверенность, которой я и сама не ожидала от себя. Нора не могла знать, имею ли я и в самом деле влияние при дворе. Она была бы счастлива, если бы ее сын развелся со мной, но для нее стал трагедией тот факт, что я сама собираюсь требовать развода.
В Саудовской Аравии трудно жене развестись с мужем, но все же это возможно. А поскольку мой отец по крови был ближе к королю, чем отец Карима, то Нора испугалась, что он и вправду сможет добиться примерного наказания для Мунира. Она и понятия не имела, что отец, скорей всего, выставил бы меня за дверь, после чего мне просто некуда было бы идти. Для того чтобы подтвердить серьезность моих намерений, требовалось сыграть спектакль до конца.
Когда мы с Марси спустились в холл с чемоданами в руках, домочадцы буквально впали в панику. Случилось так, что Мунир, который был в гостях у друга, прибыл домой как раз в этот момент. Еще не зная, какие тучи сгустились над его головой, он громко выругался, когда я сказала ему, что мать вынуждает меня развестись с Каримом.
Чувство какого-то звериного торжества овладело мной, когда Нора, до смерти перепуганная моей решительностью, стала умолять меня, чтобы я не уезжала. Свалившиеся на ее голову неприятности окончательно сломили ее дух. Вдоволь насладившись унижением свекрови, я милостиво согласилась остаться.
Я уже спала, когда Карим, усталый
Большинство саудовцев почитали короля Фейсала за его преданность исламским принципам и скромность в быту. Он также пользовался глубоким уважением членов королевской семьи. Благодаря ему наша страна после травления короля Сауда заняла, можно сказать, почетное положение среди других государств. Но мнения старших и младших принцев в семье далеко не совпадали друг с другом.
Обуреваемые жаждой наживы младшие члены королевской семьи ненавидели короля, запрещавшего им заниматься нелегальным бизнесом и внимательно следившего за тем, чтобы честь семьи не была опозорена. Никто из двух враждующих лагерей не желал идти на компромисс, и в воздухе постоянно пахло грозой.
Той ночью мы с Каримом спали на противоположных концах нашей широкой супружеской постели. Я слышала, как он беспокойно ворочается, и знала, что его обуревают тяжелые думы. Я мучилась несвойственным мне чувством вины, думая о том, что муж мой страдает из-за меня. В конце концов я пришла к мысли, что если наш брак выдержит сегодняшнее испытание, мне надо будет обуздать свой темперамент.
Однако на следующее утро передо мной предстал новый Карим. Он молчал и, казалось, не замечал моего присутствия. Все мои благие намерения и клятвы, которые я давала себе прошлой ночью, растаяли в бледном свете раннего утра. Уязвленная, я громко заявила, что хочу развода, втайне надеясь, что он захочет помириться со мной.
Он взглянул на меня и сухо ответил:
– Как хочешь, но отложим решение наших проблем, пока не закончатся семейные неприятности.
Он продолжал бриться, как будто я не сказала ничего особенного.
Пораженная его безразличием, я притихла, и, пока он одевался, с независимым видом принялась напевать какую-то мелодию. Наконец Карим открыл дверь спальни и ушел, бросив напоследок:
– Султана, я поражен произошедшей в тебе переменой. Я не подозревал, что у женщины с такой нежной улыбкой такой необузданный нрав.
После его ухода я бросилась на кровать и рыдала до изнеможения.
Вскоре Нора пригласила меня за стол переговоров, и мы разрешили наши разногласия к обоюдному удовольствию. Она послала одного из своих шоферов на золотой рынок, чтобы тот купил для меня бриллиантовое ожерелье. Я, в свею очередь, тоже отправилась туда и приобрела самую дорогую золотую цепь, какую только смогла найти. Я заплатила за нее более 300.000 саудовских риалов (80.000 долларов), не заботясь о том, что скажет Карим. У меня появилась возможность заключить мир с той, от которой в большой степени зависело благополучие моего брака.