Принцесса
Шрифт:
— Опять твои шрамы! Вы с Алисией друг друга стоите. Она все говорила об этом, и ты тоже. Сколько можно?
Штефан принял это за нежелание ответить прямо, без обиняков. Таня явно избегает ответа.
Он осторожно пересадил ее на сиденье напротив.
— Тебе, может, и не нравится, когда я прикасаюсь к тебе, дорогая, но ничего не поделаешь — придется смириться. Мы оба знаем, что когда тебя целуют, тебе уже не так важно, кто это делает. Так?
— Трудно сказать, — ответила Таня.
Глава 43
— Не будешь ли ты так добр
— Не понимаю, — проговорил он.
Таня залилась краской, но сдаваться не собиралась. Они уже приближались к Кардинии, еще три-четыре дня, и уже будут там. Но с того момента, как они покинули Данциг, Штефан всячески избегал Таню, не так, конечно, как на корабле, но его уловки были достаточно красноречивы.
Он не садился с ней в одну карету, посылал к ней по очереди или сразу вместе Лазаря и Андора, чтобы ей не было слишком тоскливо, а сам ехал верхом вместе с Василием и гвардейцами. Таня считала везением, если ей удавалось увидеть его в окно. Когда они останавливались на ночлег в деревнях или поместьях, он не приходил поговорить с ней. Однажды они заночевали лагерем, и Таня даже не поняла, где он спал.
Покинув Данциг, они словно распрощались с цивилизацией. Окрестности были пустынны и даже мрачны, стояла зима, кое-где уже лежал снег. Дома или фермы попадались крайне редко, не говоря уже о городах. Таня только однажды увидела настоящий замок, мимо которого они промчались. Иногда стоял такой туман, что вокруг не видно было ни зги, и казалось, они едут в никуда Шел то дождь, то снег, то все вместе, но чем южнее, тем было меньше снега, а только черная земля да жухлая трава. Такая погода окончательно испортила Тане настроение, она никогда еще не была в таком подавленном состоянии.
Она уже сожалела, что вела себя со Штефаном так по-детски неосторожно во время последнего разговора. Не могла сдержаться и не дать волю ревности, а это как раз и не понравилось Штефану, настроило его против нее. И надо же так глупо поступить именно в тот момент, когда она только узнала, что ему небезразлична! Теперь он совсем потерял интерес к своей принцессе. И надо же такое сказать — будто ей все равно, с кем целоваться! Мысли ее все время возвращались к их последнему разговору. Что он хотел этим сказать? Что Таня должна была сопротивляться изо всех сил, а ею оказалось так легко овладеть?
Это замечание задело ее за живое. Однако что можно было ответить в свое оправдание? Откуда ей знать, как надо поступать в таких случаях: у нее не было мужчин, которым бы она уступила, наоборот, она всегда отбивалась не на жизнь, а на смерть, когда кто-то осмеливался протянуть к ней свои лапы. Она ни с кем не хотела целоваться. А может, Штефан прав, и любой способен заинтересовать ее? Надо провести испытание. Столько мужчин вокруг… Но ей никто из них не нужен, только Штефан. А что, если кто-то из них поцелует ее по-настоящему?
Таня решила действовать на свой страх и риск. Если она так уступчива и податлива, как утверждает Штефан, то надо же наконец знать об этом самой! Правильнее всего выбрать Василия, что она и решила
Кроме того, Василий — самый неотразимый мужчина, какого Таня когда-либо встречала, ему это известно, поэтому, участвуя в ее опытном обольщении, он пустит в ход все свое искусство, чтобы сразить свою жертву окончательно и наповал. Но если результат окажется в ее пользу, а Таня не сомневалась в своей стойкости, то она тогда устроит Штефану грандиозный скандал, ну, если и не скандал, то уж поговорит с ним начистоту. И это надо успеть еще до приезда в Кардинию.
Штефан сказал, что она все равно вынуждена будет жить с ним, но Таня не собирается вести затворническое существование заброшенной жены, которой не верят, которую не ценят и не любят. Если у Нее не будет надежды на то, что Штефан когда-нибудь сможет полюбить ее по-настоящему, тогда ей лучше исчезнуть и сделать это до приезда в Кардинию.
И вот она посмотрела прямо в глаза Василию и повторила свою просьбу очень серьезным тоном:
— Я прошу тебя поцеловать меня.
— Я не люблю рисковать, — объявил Василий возмущенно и стал озираться вокруг, ища глазами Штефана.
Таня догадалась.
— Он ушел с Андором искать деревню, которая должна быть где-то недалеко. Так мне сказал Лазарь. Василий снова глянул на Таню и прищурил глаза.
— А если его нет поблизости, то какой смысл в вашей просьбе? Ведь вы хотите вызвать в нем ревность, не так ли?
— Никакими силами его нельзя заставить ревновать, — горько усмехнулась Таня. — Нет, это нужно лично для меня. Видишь ли, Штефан считает, что мне все равно с кем целоваться, а точнее, с кем бы я ни целовалась, меня это все равно якобы будоражит. Я хочу проверить, так ли это.
— Да вы шутите!
— Разве это похоже на шутку?
— Но я сомневаюсь, что Штефан действительно это имел в виду. Он в последнее время находится в скверном настроении, если вы заметили. А когда у него…
— Он сказал это не сейчас, а когда мы выехали из Данцига.
Василий не отказывался от попытки переубедить принцессу.
— Вам не пристало просить мужчин целовать вас, ваше высочество!
Таня слегка покраснела.
— Если бы это не было так важно, я ни за что не сделала бы такой шаг. Но я обратилась именно к тебе, чтобы все осталось в пределах семьи. Итак, ты выполняешь мою просьбу, и покончим с этим.
— Нет, не могу.
— Почему?
— Штефан убьет меня, если узнает.
— Ничего такого он не сделает.
— Я даже в спор вступать не буду. Увольте.
Таня искренне удивилась упорству Василия.
— Хорошо, тогда я найду еще кого-нибудь. И она повернулась, чтобы уйти, но Василий схватил ее за руку. Он был в полной растерянности.
— Неужели у вас не было ничего такого в прошлом, чтобы сравнить без этой глупой проверки? Ну вспомните хотя бы одного парня, который целовал вас до Штефана. Поройтесь в памяти, ради Бога.