Принцессам зеркала не врут
Шрифт:
– Ты серьезно? – с глубоким изумлением спросил он.
– Да, а что? – Она опять пожала плечами с усталым и разочарованным видом. – Хотя я понимаю – многие не верят. Чтобы девчонка в моем возрасте задумывалась о будущем…
– Я верю! – воскликнул он. – Но дело в том, что я тоже собираюсь в Литературный институт!
– А… – сказала Оля. – Э…
Она никак не ожидала такого поворота. Про роман и институт она, конечно, придумала – для того чтобы показаться Никите совсем уж особенной. Просто ей вспомнилась Муся, их недавний разговор в школе – вот Оля
– Ну, может быть, и не в Литературный, а на факультет журналистики, – чуть смущаясь, поправился он. – Я еще точно не определился. Я бы сочинял детективы – что-то вроде «Антикиллера» – или бы писал репортажи из горячих точек.
– Это замечательно, – произнесла Оля, не зная, что ответить своему новому другу.
– О чем будет твой роман?
– Ну-у… есть такая примета – нельзя заранее рассказывать о своих планах, а то они не сбудутся. Ой, а это что за железная конструкция?
Она решила перевести разговор на другую тему, более нейтральную.
– Это стадион бывший. Только тут все давно развалилось, осталась одна арматура. А там, сзади, завод – видишь, трубы дымят?
– Скучноватый район.
– Да, интересного мало.
Они прошлись по небольшому скверу, болтали о каких-то пустяках, школе. Никита смотрел на Олю, как на инопланетянку и даже как будто со страхом.
– Послушай, ты необыкновенная девушка, – не выдержав, сказал он. – И внешне, и внутренне – я таких еще не видел. Тебя не обидит, если я попрошу твой телефон?
– Вовсе нет! – Она дала ему свой номер, едва сдерживая ликование. – Мне пора, проводишь меня?
Он довел ее до остановки. Стараясь быть элегантной, Оля вскарабкалась по ступенькам троллейбуса и села у окна. Никита помахал ей.
– Пока, Феона! – крикнул он. – Я позвоню!
Она кивнула и помахала ему в ответ.
«Она была безумно влюблена, – подумала она о себе почему-то в третьем лице. – Принцесса была на пороге счастья!»
Лифт был сломан.
Он стоял на первом этаже с распахнутыми дверцами, без света и не реагировал, когда внутри него нажимали на кнопки.
В последнее время он то и дело ломался, и между жильцами шли разговоры о том, что надо его поменять на новую, более совершенную модель.
Оля жила на шестом.
Она постояла возле парализованного лифта, вздохнула и стала подниматься по лестнице. Ноги на каблуках едва ее слушались.
Между четвертым и пятым она не выдержала и села на подоконник, чтобы немного отдохнуть.
Сверху, громко топая, спускались. Оля знала эти шаги.
– Привет! – улыбаясь, сказала она, когда из-за поворота появился Виктор.
– Привет, – сказал тот, вздрогнув от неожиданности и густо покраснев. – Ты чего здесь делаешь?
– Да вот. Устроила себе передышку. Ты не в курсе, когда лифт починят?
– Не-ет.
Он
– Что-нибудь случилось? – спросила она.
– Все тип-топ, ничего не случилось, – пожал он плечами. – Почему ты спрашиваешь?
– Да у тебя вид какой-то невеселый. Какие новости во всемирной паутине?
«Всемирной паутиной», Оля слышала, называли Интернет – он ведь опутал весь земной шар.
– Все по-старому. – Он протянул руку, хотел прикоснуться к Олиной прическе, но в самый последний момент как будто передумал, просто помахал над Олиной головой. – Это моя мама тебе соорудила?
– Да. Нравится?
– Ничего, стильно. Ладно, пока!
Он вдруг резко сорвался с места и загрохотал своими ботинками вниз, заглушая верещание певца Витаса, рулады которого раздались с третьего этажа, – там жили его поклонники. Оле показалось, что ее давний знакомый рассердился, только она не могла понять из-за чего. «Он что, ревнует меня? Витька? Нет, не может быть – он же ничего не знает! И почему он должен меня ревновать?..»
Она едва успела перед приходом мамы переодеться и расчесать волосы. Оля, конечно, не собиралась скрывать от мамы свое новое знакомство, но почему-то ей не хотелось показывать, что Никита так много значит для нее.
– Как дела? – крикнула мама из прихожей. – Бабушка потянула спину и теперь лежит с компрессом.
– Это опасно?
– Не думаю. Скорее всего, через пару дней она будет в порядке. Что в школе?
– Да ничего, полное затишье перед каникулами.
Мама зашла в комнату, стала разбирать какие-то вещи, потом, словно споткнувшись, остановилась перед дочерью.
– Ой, это что? – с удивлением воскликнула она. – Что это у тебя с волосами?
– Нравится? Тетя Зина меня покрасила. Совсем чуть-чуть. К сегодняшней супермегавечеринке.
– Это ты напрасно, у Зины столько работы.
– Она сама предложила! И нет у нее никакой работы. Ну скажи, нравится?
– В общем, очень неплохо. А что в школе скажут? – Мама слегка нахмурилась.
– О господи! Да ничего не скажут! – нетерпеливо воскликнула Оля. – Может быть, вообще не заметят! Ты не представляешь, что там старшеклассницы с собой вытворяют; даже в нашем классе. Каткова в прошлой четверти пришла вся розовая, а у Вишневецкой пирсинг в бровях, в ноздре и даже в пупке.
– Да, на их фоне ты будешь смотреться слишком скромно! – засмеялась мама. – Ладно, давай ужинать.
В это время зазвонил телефон.
– Это, наверное, мне. – Мама сняла трубку. – Алло! Кого? – Оля увидела, что брови у мамы поползли вверх. – Какую еще Филону?
– Феону! – Оля так и подскочила на месте. – Это меня!
Она выхватила из маминых рук трубку.
– Алло, Никита? Нет, все в порядке, нормально добралась.
Олино сердце билось, как сумасшедшее, когда она говорила с Никитой. Он позвонил ей – и даже раньше, чем можно было предположить!