Принцессы не прощаются

Левина Ксюша

***

 Телефон Лиды ожил и она отложила дневник. В доме было тихо и одиноко, Люся ушла в гости, а больше никто тут не появлялся.

 — Да?

 — Здравствуй, — тихо обратилась к ней Виктория.

 — Здравствуйте, — тихо ответила Лида и они замолчали.

 Молчали, кажется, минуту, пока обе не заплакали.

 — Как?.. — всхлипнула Виктория.

 — Никак, — всхлипнула Лида.

 — Приеду… — всхлипнула Виктория.

 —

Пожалуй, — кивнула Лида.

 Она отложила дневник и решила, что нуждается в отдыхе.

Глава двадцать шестая. Твою ж мать... и деда!

 Смена в Simone была прервана на самом интересном моменте. Посреди песни. Виктория ворвалась в бар, подошла прямо ко мне и на фразе «Спектакль окончен» остановила музыку.

– Слушаю вас?
– спокойно произнесла я.

– За мной, - скомандовала Виктория.

Через пару минут мы сидели перед Львом Аркадьевичем, который выглядел немного удивленным. Ну... ничего странного.

– Лида?

– Ага, - кивнула я, будто это могло быть не так.

– Виктория?

– Что тут происходит?
– на очень высокой частоте провизжала Виктория. Ее туго натянутое лицо даже не вздрогнуло, только рот открылся. Жутковато, но потрясающе!

– Ничего. Это - Лида. Она бармен. Очень хорошая девушка... поёт, - последнее Лев выдавил уже как решающий аргумент, но Викторию не впечатлил, увы.

– Что она делает рядом с Егором?
– визг достиг ультразвука.

– Встречается с ним, - просто ответил Лев и пожал плечами.

– И что вы по этому поводу думаете?
– Виктория прокашлялась, успокоилась. Даже перевела дух.

– Лида мне нравится. Егор - нет. Что я могу думать?

– Но Егор исправится, я обещаю! Я же обещала!
– разнылась Виктория.

Она именно ныла и канючила, очень смешно. Я чуть было не сорвалась и не стала глумиться, услышав это.

– Вика, он не исправится.

– Ну почему?

– Он сделал свой выбор. Ему выдали наследство. Всё.

– А кому...

Ах, бедная женщина волновалась о деньгах Льва.

– Ей, - усмехнулся он кивнув на... меня. Виктория упала грудью на стол, вылупив глаза.

– В смысле?..

– Ну не прям ей. Просто ну будет же правнук однажды? Может ему надоест жить в нищите и он решит стать богатым человеком. Да найду поди куда пристроить... Опять таки Илья ещё есть. Ну-ну, Вика... Лид, там водичка, ага правее посмотри. Да, да, прям на лицо плесни. Ну Вика... она же со страху сама сейчас родит, лишь бы ей все досталось. Эх, беда, долго же мне жить ещё... ну не страшно, продам если что Петрову. Он умный парень.

Я не стала ждать, пока твоя мать придёт в себя, извинилась и ушла из кабинета. Смотреть, как приводят в чувство несчастную обнищавшую женщину совсем не входило в мои планы. Что-то подсказывало,

что от неё я ещё хапну горя, но вот как именно она к этому вопросу подойдёт — оставалось загадкой. Нина поглядывала на меня подозрительно, как будто увидела голой.

– Что?
– я развела руками, а она как-то печально поморщившись кивнула на какие-то бумажки.

Я подошла ближе и стала листать странички непонятного договора не договора, как бы оно не называлось - меня... увольняли. Приехали, блин. Увольняли со всеми компенсациями, почестями и поклонами. По-царски прямо-таки.

– Как?..

– Оля из бухгалтерии принесла, - пожала плечами Нина.
– И телефон у тебя звонил.

Я уже догадывалась что там. Х принадлежал все тому же Симонову. Chic через дальние дали тоже имел связь с кем-то из владельцев, только «Колесо» неприкосновенно, но... и они написали простите-извините.

Роскошные перспективы. Я собрала все бумажки и решительно двинула обратно к Симонову, желая рубить головы.

Викторию уже отпоили водой и теперь они рыдала, а Лев сидел напротив неё на корточках и спокойно объяснял, что все будет хорошо, а деньги - не главное.

– Ну как?
– вопрошала она, выворачивая пальчики и пуская пузыри из носа.

– Так, - кивал Симонов.

– Я не понимаю... я просто... не понимаю.

– Все наладится, Вика. Просто соберись, хорошо?

– Ну я все могу понять... все... но это не могу, - она потёрла кулаками глаза.

Макияж даже не тронулся с места. Вообще ничто не съехало с лица.

– Мне так грустно, - вздохнула она, возводя глаза к потолку.
– Знаете, как будто радости больше нет... пусто на душе. Одиноко... темно.

Да уж, а она поэтесса.

– Я же... я просто... не понимаю. То есть, это не укладывается в моей голове, - Вика кивнула пару раз, потом нервно сглотнула.
– Вот знаете... прямо совсем. Я пытаюсь, я правда пытаюсь, но я... не понимаю. Я прикладываю усилия, но все бесполезно!

– Вика, - вздохнул Симонов.
– Тебя же никто не просит работать!

– Что?
– она несколько раз хлопнула ресничками.

– Работа. Ну когда ты что-то делаешь и за это платят.

– Фу... я не проститутка, - выдала она.

– Кхм, - прокашлялась я.
– К слову про работу, граждане! Какого фига произошло!?

Я бросила на стол Симонова Документы, сообщающие, что отныне я нищая и безработная.

– Это что?

– Ты теперь не работаешь, - с тем же терпением, что только что Вике, пояснил мне Лев.

– Почему?

– Ну у вас же все серьёзно, - он даже... улыбнулся.
– Значит ты не работаешь. Ну не пристало жене...

– Врача!
– напомнила я.
– Жене врача. Не олигарха.

– Я тебя умоляю! Да не по средствам он живет, ты не заметила?