Принцев много не бывает

Климова Юлия

– Свитер хоть мой надень! – крикнул Пашка.

– Неа, я должна выглядеть несчастной и одинокой! – ответила она и, обхватив плечи руками, устремилась по дороге вперед.

– Ненормальная, – понеслось вслед.

Настя нашла нужный дом довольно быстро. На первом этаже горел свет, а значит, пришло время отпустить Пашку. Она вынула из сумочки мобильный телефон, набрала номер и пожелал приятелю доброго пути. Серая толстовка промокла и стала липнуть к телу, челка повисла сосульками и частично прикрыла глаза. Струйки воды текли от виска по щекам к подбородку. Синие джинсы потемнели.

–

Отлично, – охарактеризовала свой внешний вид Настя, открыла желтую калитку и пошла к дому. «Эти клумбы похожи на сковородки», – весело подумала она, спрятала улыбку и, не слишком-то церемонясь, кулаком постучала в дверь. – Люди! Есть кто-нибудь?! Пожалуйста, впустите, я ужасно замерзла!

Раздались тяжелые шаги, скрип половиц, а затем дверь распахнулась.

– Какими судьбами? – громыхнул хриплый голос.

«И правда – медведь, – вспомнив рассказ тети, подумала Настя. – А я – Машенька, маленькая девочка. Шла по лесу, заблудилась, попала под дождь... Пусти-и-ите переноче-е-евать разнесча-а-астную меня...» Она сделала брови домиком, сжалась и принялась стучать зубами. Получился ритм: «Марш, марш, левой, марш, марш, правой» – это категорически не подходило к ситуации, и Настя попыталась изобразить что-то-то более жалостное и мелодичнее.

– Извините, я заблудилась... Можно, я у вас дождь пережду? А потом уйду, честное слово, уйду.

«Только не нужно мне твоих честных слов!» – обычно кричал на нее Виктор, услышав подобное обещание.

Уфимцев оглядел ее с головы до ног, точно проверял на предмет ношения оружия, затем сухо закашлял, потом кивнул в сторону комнат и сказал:

– Проходи.

– А меня Настей зовут, – выпалила она и потерла нос рукавом кофты, как и полагалось сделать заблудшей сироте.

Англия, давно позабытый год

Карета остановилась. Дверца открылась.

– Приехали, – раздался приглушенный, уже знакомый голос мужчины в синей униформе.

Кэри воспользовалась предложенной рукой и ступила на землю. Последние пятнадцать минут она не смотрела в окно – ничего, кроме деревьев, кустарников, небольших одинаковых домиков, тянущихся цепочкой, видеть не приходилось, но теперь... О, теперь было на что посмотреть!

«Кажется, я начинаю горячо любить графиню...» – Кэри попыталась спрятать за иронию свое изумление, но не слишком-то получилось. Она вцепилась в большую перламутровую пуговицу своей накидки и сжала ее. За спиной царила тишина, и это объяснялось тем, что болтушка Люси потеряла способность говорить.

Владения Уолтера Эттвуда по праву можно было назвать сказочными. Огромный длинный дом из серого камня возвышался над сочными равнинами, аккуратными дорожками, подстриженными кустарниками. Неизвестные ярко-синие и ярко-красные цветы, видимо стойкие к холодным осенним ночам, произрастали строго симметрично слева и справа и были настолько ухоженными, что уж точно являлись гордостью садовника и, возможно, самого хозяина. Башни, расположенные по углам дома, заканчивались острыми пиками и с гордостью устремлялись в небо. По стенам полз густой плющ, местами он образовывал шапки или свисал, вытянув ветви в разные стороны. Нет, в таком чудесном месте не могли жить вампиры, да и злодеи тоже...

–

Какие они? – шепотом произнесла Кэри, в который раз пытаясь представить графиню Бенфорд и ее гостеприимного друга мистера Уолтера Эттвуда. Теперь воображение рисовало уже четко: седую пожилую графиню, одетую богато, но не слишком броско, и подтянутого, но уже заболевшего старостью мужчину лет шестидесяти. Будто они стоят рядом и сдержанно улыбаются, пытаясь определить: достойна ли Кэролайн Пейдж претендовать на наследство или нет? Графиня Бенфорд наверняка говорит медленно, с расстановкой, а мистер Уолтер Эттвуд вообще молчалив и не любит вмешиваться в чужие дела. И они очень хорошо смотрятся среди этой безусловной красоты. Почтенно.

Кэри наконец оставила пуговицу в покое, прищурилась, постояла немного и перевела взгляд на служащего графини.

– Прошу, мисс, – произнес он и почтительно поклонился.

Почему-то было хорошо, что больше никто не встречает их здесь, среди дорожек и цветов. Там, в доме, наверняка полно слуг, и там они окунутся в новую жизнь, но не здесь, еще рано...

Кэри собралась с духом, проигнорировала писклявые бормотания Люси и пошла к ступенькам. В ее душе появились легкость и любопытство, в движениях – торопливость. «И даже если окажется, что в этом доме живут вампиры, я не расстроюсь. Честное слово, не расстроюсь!»

Высокая, тяжелая дверь бесшумно открылась, Кэри приветствовал еще один мужчина в униформе. И он мгновенно исчез, буквально растворился в воздухе, стоило сделать несколько шагов по отливающему блеском полу.

– Мамочка, – прошептала Люси, оглядываясь. – А где все? Почему так тихо?

– Не знаю, – пожала плечами Кэри и вытянула шею, пытаясь увидеть хоть кого-нибудь в глубине длинного коридора.

– Посмотрите, какие подсвечники... А ваза!

– Тише, – осекла поток нервных восхищений Кэри.

– Мне кажется, за нами заперли дверь, – дрожащим голосом выдала Люси. – Точно, нас здесь заперли... И я больше никогда не увижу свою сестрицу и матушку...

– Глупости, – небрежно ответила Кэри, осматривая окружающее ее великолепие. – Сейчас к нам кто-нибудь придет, и нас представят графине. Дом огромный, и за день его не обойдешь... Графина Бенфорд родом из России, наверное, у них так принято...

– Здесь наверняка водятся привидения.

– Да, и они обожают нападать ночью на трусливых особ.

– Вы шутите, а... – Люси осеклась, потому что вдалеке раздались шаги, эхо от которых неожиданно показалось очень громким. Ее и без того бледное лицо стало еще белее.

– Вот видишь, – улыбнулась Кэри. – И нечего было бояться.

Она повернулась лицом к неизвестности, немного покусала нижнюю губу, расправила плечи и мысленно обратилась к Дафне: «Нет, я не обещаю сначала думать, а потом говорить... Возможно, я так поступлю только сейчас, один разочек...»

Шаги стали громче, и через несколько секунд Кэри увидела невысокую черноволосую женщину лет пятидесяти. Ее плотное тело облегало строгое темно-коричневое платье, отделанное на воротнике и манжетах тонкими весьма скромными кружевами бордового цвета. На ее спокойном лице не отражалась ни одна эмоция, взгляд был сух, осанка горделива.