Принцев много не бывает
Шрифт:
– Почему тогда, при нашей первой встрече, вы не сказали, кто вы? – произнеся это, Кэри испытующе посмотрела на графа.
– Меня вряд ли можно упрекнуть в этом. Если вы не забыли, мисс Пейдж, я предлагал представиться.
– Да, предлагали, – она сдвинула тонкие брови и подошла к окну. – А зачем вы приехали к Кеннетам?
– Чтобы увидеть вас.
Дыхание Кэри сбилось. Сцепив руки перед собой, она постаралась сохранить внешнее равнодушие. «Очень хорошее объяснение. Многие знатные персоны посещают всевозможные
– Могу ли я спросить, зачем? И как вы узнали, что я буду у Кеннетов?
– Джульетта заранее известила меня о том, что к нам приедут гости. И объяснила, какие это будут гости, – Уолтер Эттвуд улыбнулся. – У меня были дела в Лондоне, они занимали день, а вечером я скучал... – Он развел руками, прося войти в его тяжелейшее положение. – В клубе я стал случайным свидетелем разговора вашего отца с другими джентльменами. Ему не хотелось ехать к Кеннетам, и он благодарил Господа за то, что тот послал ему вторую жену.
– Да, мы с папой не устаем благодарить Господа за это, – вставила Кэри.
– Мог ли я не воспользоваться подобным стечением обстоятельств и не взглянуть на будущую гостью?
– Но приглашения у вас не было, и никто не догадывался о том, что на балу будет... – Она неожиданно запнулась не в силах произнести титул. Но по блеску в глазах Эттвуда поняла, что он угадал почти все ее мысли.
– Или мне повезло, или решающую роль сыграло обаяние, или я подкупил одного из служащих Кеннетов. Выбирайте, мисс Пейдж.
«Конечно, подкупили», – не без вредности подумала Кэри, но вслух произнесла совсем другое.
– А откуда вы узнали, что это именно я? Вы следили за мной?.. – Вопрос беспокоил очень сильно. Она бы сгорела от стыда, если бы оказалось, что этому человеку (или любому другому) известен ее кошмарный позор, связанный с Чарльзом Лестоном.
– Ваша мачеха обсуждала с одной пожилой дамой ваши бесспорные достоинства.
– А вы стояли рядом и подслушивали? – Кэри закусила губу, представляя эту сцену. «Кэролайн Пейдж еще себя покажет! Моя девочка не любит выставлять себя напоказ, и это, бесспорно, одно из ее положительных качеств!» – наверное, Дафна говорила так...
– Нет, я не стоял рядом, но было слышно... – Эттвуд не отказал себе еще в одной улыбке. Кэри попыталась проткнуть его рассерженным взглядом, но ничего не вышло – стрела отлетела в сторону, даже не задев графа Корфилда.
– Вы следили за мной, – произнесла она тихо, понимая, что иначе их встреча на втором этаже дома Кеннетов не состоялась бы.
– Не следил, – ответил он. – Поверьте, с моим жизненным опытом в этом просто нет необходимости. Если не ошибаюсь, я вам дал слово джентльмена, что никогда не напомню о...
– Я плакала, потому что потеряла брошь.
– Конечно, –
Кэри смело подошла к нему и... буквально задохнулась непонятными ощущениями. Она собиралась закончить разговор, сказав, что они все выяснили и теперь действительно не стоит вспоминать об этом (деловитость пошла бы только на пользу), но слова не слетели с губ. Она оказалась безоружной перед ним и почувствовала это. И нужно было срочно спасаться бегством!
– Мне понравился ваш дом... Та часть, которую вы мне показали. Вы не возражаете, если я буду часто приходить в библиотеку? Любовь к чтению мне привила мачеха. Мы с папой не перестаем благодарить Господа за... – Она подняла глаза на Эттвуда.
Он смотрел на нее внимательно.
– Вы любите свою мачеху?
– Признаться, обожаю.
– И вы не спросите меня, какие ваши достоинства она перечислила?
– М-м-м...
«Сбежать нужно было еще полчаса назад!» Кэри покачала головой, «мило» улыбнулась, выпалила: «Прошу вас, пусть это останется для меня тайной», и торопливо покинула библиотеку. У двери ей захотелось обернуться, но она сдержала порыв и не сделал этого.
«Я вполне достойно ушла», – приободрила она себя, быстро направляясь к своей комнате.
Но стоило закрыть дверь и вздохнуть с облегчением, как раздался стук.
– Можно войти? – донесся мелодичный голос Ребекки Ларсон.
«Лучше не надо», – резонно подумала Кэри. Она бы с огромным удовольствием провела остаток дня в одиночестве – слишком уж много навалилось на нее в этот день. Да, одиночество – это было именно то, что нужно. На дневник, и тот не осталось сил, хотя было чем заполнить страницы!
– Войдите, – выдохнула Кэри и, смирившись с тяжкой участью, отступила в сторону.
Ребекка Ларсон вплыла в комнату, огляделась и замерла. Она переоделась, теперь на ней было надето элегантное платье цвета черники, подчеркивающее ее красоту. Черные локоны касались плеч, серые перламутровые бусины тянулись над каждой полоской кружев, маленькие бантики рядком устроились на талии. Она очень надеялась на вспышку восхищения в глазах Кэри и не могла этого скрыть.
– Я пришла поговорить, ты не против? – спросила Ребекка, не дождавшись ни одного комплемента.
– Вовсе нет. Проходи, устраивайся, где удобно.
– У нас почти одинаковые комнаты, только в моей на одно окно больше.
«Не представляю, как я это переживу, – устало вздохнула Кэри, продолжая мечтать об одиночестве. Ей нужно подумать о графини Бенфорд, а заодно и о графе. Хорошо бы узнать его мысли... Но это, увы, невозможно. А может, так и лучше? – Интересно, о каких моих достоинствах Дафна столь громко говорила в слух? Наверное, она настаивала на кротости, доброте и ангельском послушании. У матери Маркуса Гилла это бесспорно вызвало бы одобрение».