Принцип бумеранга
Шрифт:
Глажу его по голове, подстраиваясь под маленькое тельце, согнувшееся на моих коленях. Вспоминаю, как Алиса планировала семью, мечтая о детях. Желательно троих. Три года назад у неё был один ребёнок, возможно, сейчас уже больше. В груди щемит от осознания, что отцом её детей являюсь не я, но жизнь расставила приоритеты за нас, разлучив когда-то навсегда. Думает ли она обо мне хоть иногда? Я о ней постоянно. Её образ врывается в мысли в самые неподходящие моменты, дезориентируя и отключая от реальности. Сколько ещё должно пройти времени, чтобы я перестал вздрагивать, когда
Тётка, как приглашённая звезда, рассказывает всем о невосполнимой потере и сложном материальном положении, вынуждая людей сочувствовать и вручать ей купюры. Отвратительное зрелище, направленное на то, чтобы вызвать жалость. Не знай я эту женщину, безоговорочно поверил бы в искренность каждой скатившейся слезы. Но сегодня тот самый момент, когда скорбь имеет все шансы окупиться.
– Почти все разошлись. Оплати счёт, – приказ раздаётся над головой. – Нам пора.
Тянет Рому, который спросонья не понимает, что от него требуется. Ребёнок обвивает мою шею, впервые за день всхлипывая.
– Я хочу с тобой. Дядя Гела, я хочу с тобой…
– Ромка, ты теперь живёшь с бабушкой. – Глажу его по волосам, успокаивая и шипя на тётку, которой плевать на жалобы ребёнка. – Я буду к тебе в гости приезжать. Обязательно привезу поезд и пожарную часть, которую ты хотел. Договорились?
– Нет. Не хочу с ней! – переходит на визг, вырываясь из захвата Антонины Андреевны.
– Рома, ты должен пойти с бабушкой, понимаешь?
Что удивительно, тётка молчит, даже не пытаясь применить ласку в качестве успокоительного. Просто дёргает внука на себя, а затем тащит к двери, прихватив куртку с вешалки.
Понимаю, что всё должно быть иначе, и ребёнок, потерявшись самых родных людей, заслуживает сочувствия, но и взять на себя ответственность не могу. Не имею права при наличии живой бабушки. Пусть паршивой, но всё же родной. Возможно, нахождение Ромы рядом пробудит в тётке хоть какие-то чувства, заставив думать о нём, а не о размере выплат и моей помощи.
Ещё несколько минут сижу, наблюдая, как бабушка заталкивает внука в машину, а затем отъезжает, оставив финансовые вопросы мне. Оплачиваю внушительный счёт, и сам отправляюсь домой, чтобы переварить паршивый день, даже не подозревая, что уже завтра слова Островского начнут сбываться, а моя жизнь станет иной.
Глава 3
– Герман Аркадьевич, к вам пришли. – Виктория взбудоражена и растеряна, чем автоматически напрягает и меня.
– Кто? – спрашиваю, не поднимая головы и сосредоточившись на документах.
– Представители правоохранительных органов. – Склоняется над столом, переходя на шёпот. – Они показали удостоверения. Хотят задать вам несколько вопросов. Мне показалось, они настроены враждебно.
– Тебе показалось. Пригласи.
Этих ребят ко мне могла привести лишь одна причина – Парето. Только ленивый не обсуждал смерть мэра, а также появление Константина Сергеевича. Даже я, отгородившийся от новостей криминального мира, подобные разговоры слышал.
– Добрый день. – Три мужика вваливаются в мой кабинет, мгновенно осматриваясь
– Чем могу помочь?
Крепкие ребята, больше похожие на уголовников, чем на представителей закона, плюхаются на диван, сверля меня испытующими взглядами. Самый крупный, и, по моему мнению, обделённый интеллектом, забивается в угол, почти сливаясь со стеной и предоставляя право напарникам вести беседу. Парень в классическом костюме, походящий на вынужденного интеллигента, шарит взглядом по бумагам на столе; второй, лысый мужик средних лет, закидывает ногу на ногу, демонстрируя дорогие ботинки из змеиной кожи.
– Вы знаете Островского Константина Сергеевича?
– Его знают все. – Откидываюсь на спинку офисного стула, принимая расслабленную позу.
– Как близко?
– Как пациентов своей клиники: если видел больше двух раз, лицо запомню.
– Герман Аркадьевич, – меняет позу лысый, придвинувшись к столу, – всем известно, что ваш отец имел множество опасных знакомств, в том числе и с Островским Константином Сергеевичем.
– Я его знакомства в наследство не получил, как и дело.
– И в этом вам помог Островский, – скалится интеллигент, посматривая на здоровяка, отвечающего кивком.
– Информация достоверная. Это было десять лет назад. С тех пор не имел моментов общения с Константином Сергеевичем.
– Ладно, – лысый нервно выдыхает, – к нам поступила информация, что на ваш дом недавно совершено нападение.
– Если бы такой момент имел место, я бы незамедлительно обратился в полицию.
– Вы знаете Ярова Григория Мироновича?
– Знаю, – отвечаю уверенно, вспоминая, что упомянутый персонаж уже за пределами страны. – Давно. Лет пятнадцать. Друзьями в классическом понимании мы не были, но если пересекались, перекидывались парой фраз.
– То есть не вы оказывали ему медицинскую помощь приблизительно дней десять назад?
– Нет. Ко мне он не обращался. Я имею в виду, в клинику. Подпольной деятельностью не занимаюсь, господа, – перемещаюсь, устраиваясь в более выигрышной позе, чем подталкиваю лысого отстраниться. – Всё официально, – указываю на папки, – в чём вы можете убедиться, проверив документацию клиники. Могу предоставить любые интересующие вас сведения и отчётность.
– А осмотреть дом позволите? – Скалится интеллигент.
– Пожалуйста. В любое удобное для вас время, – чуть склоняю голову, взвинчивая злость присутствующих.
Сам же припоминаю, что помощник Ярого скинул трупы в нескольких километрах от дома. Да, заверил, что груз надёжно спрятан, но проверить не помешает.
– Вы что-нибудь слышали о смерти мэра?
– Только то, что он трагически погиб. Подробности мне неинтересны. Соболезную родным.
– И вы не в курсе, что его трагическая гибель была организована Островским и Яровым?
– Впервые слышу, – произнесённое мною является правдой, потому как Островский в свой план меня не посвящал. – Я не вхожу в ближний круг Константина Сергеевича. Да и он довольный скрытный человек.