Принцип домино. Покой
Шрифт:
Очень опрометчиво Лиам глубоко вдохнул. В смеси запахов, теснившихся в спертом воздухе, он смог разобрать только один, преобладающий над всеми. Пахло кровью. При нападении группой началась бы стрельба. Порохом пропахло бы все насквозь и несло за версту, но чувствовалась только кисловатый запах сворачивавшейся крови. Застань он киллера – в него стреляли бы на поражение, и снова: запаха пороха нет.
Проанализировав улики, Лиам смог сложить все общую картину: убийца один человек, среднего роста и телосложения, вошёл через черный вход, и, скорее всего, его знали, и опрометчиво впустили. Убивал быстро и тихо одного за другим, пока остальные члены банды не смогли опомниться. Если и пытались стрелять, то не успевали, а, значит, он быстр. Невероятно
«Билли», – зацепился за него Лиам. Билли и Гарсиа не нашлось среди трупов, а это двое здоровых мужчин…. Тел нет, и вряд ли они в Заливе. Если работал профи, то наверняка засветился бы раньше. С такими навыками киллеру нет цены – профи на вес золота, и позволить себе их работу мог далеко не каждый. Только те, у кого есть деньги. Очень много денег. Могло бы казаться, что убийц было двое, но нет. Лиам руку давал на отсечение, экспертиза это подтвердит по орудию убийства – оно будет одно.
Часть людей убита проникающими. Лиам ставил, что первый шел в печень. У остальных вскрыты крупные сосуды вблизи суставов, как следствие – кровопотеря и смерть. Все убитые с проникающими среднего роста и комплекции. Истекшие кровью – немного крупнее. С ними в бой убийца не вступал: они имели преимущество в силе, а убийца в скорости. Этот человек оставался незаметен. Подобен тени, что подкрадывается неслышно: не увидишь, пока не станет слишком поздно. Следовательно, скорее всего, профессионал со стажем. Для него это работа, а не увеселение или простая развлекуха. Если он цепной пёс Хейза, тогда все плохо. Чертовски плохо. Но Хейзу он не чета, и тогда все намного хуже. За киллером стоит кто-то куда более серьезный местного психа с пироманией и фетишом на взрывы. От рассуждений Ларссон окончательно сник.
– Я что-то упустил, – от образа саркастичного поганца не осталось и следа.
Услышь обыватель многомиллионного мегаполиса, что Лиамель Ларссон – от эксцентричных выходок завсегдатай заголовков жёлтой прессы и звезда клубных вечеринок по факту скрупулезный перфекционист, несчастного наградили бы палатой в Санспринге за подобные высказывания.
Ларссон не питал иллюзий. Все же идти по следу не его стезя – та отведена другу, шедшему сквозь года с Лиамом плечом к плечу, пусть и не всегда в полном согласии. Он лишь читал оставленные ею книги, лежавшие на столе в гостиной, пока ждал ее по ночам с работы. Правда, никогда не дожидался и не всегда дочитывал, о чем сейчас очень жалел.
«Пора уходить», – Ли вернулся из мыслей в забрызганный кровью ангар и скрылся за напоминавшим братскую могилу периметром, по которому плакала желтая лента. Звуки сирен вдалеке нарушали предрассветную тишину и заглушали вой северного ветра. Эванс опять оказалась права. Ехать сюда не следовало. Ли повелся на уловку Хейза, и банда Кровавого Залива оправдала выбранное имя, окрасив мир вокруг в багряно-красный.
Увиденное навалилось лавиной. Он вспомнил, как впервые чья-то смерть затронула его лично. Два года назад Ларссон впервые столкнулся с ней. Не то чтобы он и раньше не видел, как умирают люди, нет. Именно в тогда Ли осознал, что смерть приходит к каждому совсем внезапно. Она не звонит в дверь, не присылает уведомления по электронной почте, не шлет открыток и праздничных приглашений. Она приходит и забирает с собой то, что для тебя дорого, оставляя ни с чем.
Два года назад Ларссон видел, как погиб дорогой ему человек: прямо на его глазах старший брат всадил пулю в сердце любимому Лиама. После этого он словно потерял часть себя. Заполнял образовавшуюся пустоту и постоянный страх одиночества алкоголем, антидепрессантами и беспорядочными связями с множеством мужчин и женщин, имен которых потом даже не мог вспомнить. Все старания заглушить постоянное ощущение пустоты и
Оказавшись в тот вечер на старом заброшенном пирсе, где пронизывало ветром с Залива, Ли не чувствовал холода. Он будто находился во сне, в кошмаре, в диком отходняке после плохого прихода. Другого определения тому, Лиам не находил.
– Ларссон, проснись и толкай, мать твою! – вопль рядом с ним вернул в реальность.
Металлический сейф, что они вытащили из багажника машины Адама, оказался невообразимо тяжелым.
– Ну же, давай, от меня толку мало! – никак не унималась она. – На счёт три! – крикнула Эванс, и железный ящик дернулся вперед.
Потеряв опору, они упали на мокрый холодный бетон, на котором железные края сейфа прочерчивали неровные полосы. Сейф проехал несколько футов и снова остановился, так и не добравшись до края пирса, чтобы упасть и сгинуть в темной воде.
– Не хочешь нам помочь? – крикнул Лиам.
– Помог уже, – напомнила подруга, пытаясь отдышаться после последнего рывка.
– Заткнись, Эванс, или хочешь разделить соседство с Томпсоном? – прогремел голос Адама над головами. – Места в сейфе достаточно, так что сделай одолжение, заткнись! – он снова срывался на ней, обвиняя ее во всем случившемся, будто это она нажала на курок.
– Как скажете, мистер Ларссон, – пустым голосом ответила она, одергивая неприлично высоко задранную юбку и прикрывая ободранные колени. В свете фар черного BMW, Эванс поднялась и встала посреди безлюдного пирса, красуясь в разодранных чулках и одной туфле, почти сносимая северным ветром, несущим соленые капли с Залива.
– На счёт три, – Адам опустился рядом с братом, помогая толкать неприподъемный сейф.
Задняя стенка заскрежетала о бетон, оглушая и почти перекрывая вой ветра. От усилий двоих с половиной человек старый сейф двинулся к краю пирса. Они остановились на самом краю перед финальным рывком, склонившись над импровизированной могилой. Все трое молча смотрели на тёмную гладь воды, давая Лиаму проститься.
– Готов? – тихо спросил Адам, перебиваемый воем ветра.
– Нет, – Лиам со всей силы толкнул проклятый сейф, едва не улетев в реку вместе с ним, но Адам не удержал его за руку.
Металлический ящик сгинул в мутных водах, унося с собой тело Ричарда Томпсона. Ветер продолжал завывать, орошая их лица мелкими каплями дождя и соли, словно плача о горькой утрате. Лиам смотрел перед собой, надеясь, что все вокруг просто дурной сон. Кошмар. Отходняк после плохого прихода. Но реальность била по голове порывами северного ветра, что пел прощальную песню на могиле Ричарда Томпсона. В тот вечер Лиам потерял намного больше, чем оказалось: друга, что стоял за него против всего мира, и лишь спустя время понял, насколько тяжела для него была утрата.
Шипение, доносившиеся из динамиков радиоприемника, передававшего полицейскую волну, действовало не хуже сильного снотворного, несмотря на то, что после увиденного в старом ангаре Лиам не мог нормально поспать уже пару-тройку дней. Стоило ему сомкнуть веки, перед глазами всплывали картины с багровыми волнами возле старого пирса, что окрашивали линию прибоя в неестественный вишневый цвет. На протяжении нескольких дней после резни в доках Лиам прослушивал полицейскую волну, пролистывал каждый новый файл баз данных департамента и изучал улики, пока воспоминания мешали собраться с мыслями, возвращая в темный и пропахший кровью ангар.