Принцип Домино
Шрифт:
– Ты всегда собираешься говорить мне то, что я хочу услышать? – терпения Адама хватило ненадолго.
В этот раз он хотя бы попытался, что уже прогресс. Лучше бы молчал, ведь молчание, как известно, золото. И помня об этом, Эванс повернулась и посмотрела ему в глаза, горевшие медным пламенем от едва удерживаемой злости:
– Откройте эту чертову дверь, мистер Ларссон, – кто из них и кого бесит больше – сложный вопрос. – Спорим, что этого вы точно не хотели услышать? – Эванс говорила низким сочившимся раздражением голосом, растягивая каждое слово, будто вбивая его ему в голову.
Алкоголь прибавил ей храбрости, иначе она уже выпрыгнула
– Откройте дверь. Я жду, – у неё уже не было ни сил, ни желания выслушивать его претензии. За эту неделю она слишком устала от обоих братьев, от их непомерного эго с эмоционально-нестабильным фоном. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это уйти и хорошенько напиться.
Адам сжимал руль, и даже в слабоосвещенном салоне автомобиля было видно, как играют желваки на его лице. Эванс удивилась, что он ещё не придушил её одной рукой, с него-то станется. Хотя, следует отдать ему должное, в этот раз он даже сделал вид, что ему жаль, и он хочет попросить прощения. Желая поскорее уйти, она потянулась к механизму разблокирования центрального замка, так как Ларссон не спешил её выпускать, и протянула руку вперед. В одно неразличимое глазом мгновение он резко схватил ее за запястье и дернул на себя, снова взяв ее пальцами за подбородок, как тогда в лифте, и повернул лицо девушки к своему, чтобы посмотреть ей в глаза:
– Больше никогда не смей со мной так разговаривать, Эванс, слышишь? – подчинение и контроль – все чего он ждал. – А теперь кивни, если поняла, – его пальцы сжимали ее челюсть с такой силой, что завтра точно появятся синяки.
Она только молча кивнула. Опять. Она всегда кивала. Все они кивали, а те кто отказывался, тем, как известно, крышка.
– Как скажете, мистер Ларссон, – в её голосе уже не было обиды, а только банальная усталость.
Эванс смотрела ему в глаза и больше не хотела убраться от него подальше. Теперь она хотела никогда не видеть его глаз так близко. Не видеть это зелёное море ярости, эту пылающую ядовитым пламенем медь. На сегодня с неё хватит. Она слишком устала.
– Будьте так добры, разблокируйте, пожалуйста, двери, – говорила она на удивление спокойно, скорее даже безжизненно и пусто.
Ему этого хватило. Послышался звук, означающий, что двери, наконец, разблокированы, а Ларссон все еще смотрел ей в глаза, выискивая признаки проявленной слабости, но ее лимит потраченных на Ларссонов эмоций закончился ровно минуту назад. Адам медленно отпустил её, и Эванс выскользнула из его рук, а затем и из машины. «Кролик снова прыгнул на циркулярку. Не так уж надолго тебя хватило, Адам Ларссон», – с усталостью подумала она.
– Спасибо, что подвезли, мистер Ларссон, – сказала Эванс, захлопывая дверь машины, оставляя в ней разозленного мужчину.
Она медленно шла к клубу, пытаясь уложить в голове произошедшее. Привычно обойдя очередь из посетителей, девушка свернула в переулок, ведущий к входу для персонала, а из темноты переулка к ней на встречу быстрым шагом приближался человек:
– Я ждал вас, мисс Эванс.
***
Адам сидел в машине, пытаясь понять, где же он на этот раз просчитался. Девчонка Эванс снова разозлился его, вытащив все его нервы наружу. Он разблокировал двери машины и позволил ей уйти только из соображений её же безопасности. Долбанная Эванс. Сегодня она позволила себе перечить
Исходящее сообщение для Младший
Надо поговорить. Срочно.
Адам знал, что его брат запросто может проигнорировать сообщение, но сейчас как никогда ему нужна была его помощь. Ответ пришел почти сразу.
Входящее сообщение от Младший
Пентхаус. Приезжай.
Адам моментально сорвался с места. Если девчонка что-то задумала, то брат хотя бы укажет ему направление хода её мыслей, если у этого хаоса вообще может быть хоть какое-то направление, а если же нет. В сейфе, куда они прятали сокровище Лиама, было еще достаточно места до дна и до крышки.
Слоеный пирог из старого города
Девушка шла по темному переулку, ведущему к входу для персонала клуба La Brise. Старое серое пальто намокло от ледяного дождя, льющегося, казалось, со всех сторон сразу. В плохо освещенном закутке было тихо, звуки громкой музыки остались далеко позади нее на главной улице, оставляя ее в такой необходимой сейчас тишине. Ей нужно было успокоиться и осмыслить состоявшийся с боссом разговор. Адам опять продолжал играть с ней, как кошка с мышкой, что уже порядком поднадоело. Теперь, когда Лиам порвал с ней все отношения, Адам не имел никакого влияния на них обоих. Раньше ему легко удавалось манипулировать ими друг через друга. Внезапное появление тела Томпсона заставило Адама нервничать, и Эванс прекрасно понимала, что Ларссон старший не успокоится, пока не будет контролировать всех и все вокруг, а в ход у него шли любые методы и средства. Погрузившись в свои мысли, она осторожно ступала по мокрой брусчатке, всматриваясь в лужи у себя под ногами. В тусклом свете уличных фонарей, мигающих и работающих с перебоем, Эванс заметила приближающегося к ней человека. После того, что произошло здесь несколько дней назад, бояться ей было нечего. «Никто не тронет саму Смерть», – вспомнила она слова Лероя, усмехнувшись им. Человек целенаправленно шел ей навстречу, остановившись на неосвещенном участке дороги.
Конец ознакомительного фрагмента.