Принцип иллюзии
Шрифт:
– Что чувствуешь?
– спросил Эдриан.
– Бумага, - отозвалась Саран.
И удивилась собственному голосу. Теперь она может говорить? Попробовала открыть глаза. Из-под век выскользнуло несколько слезинок, и, проморгавшись, Саран увидела склонившегося над ней Эдриана. Обеспокоенного. Не мог же он притворяться. Зачем?
– Вспоминай, - велел шаман.
– Кто-нибудь что-нибудь тебе давал? Бумажное? Деньги?
Саран мотнула головой.
– Проверь кошелек, - бросил Эдриан через
Луиджи возился в багажнике. Спинка заднего сидения передавала вибрацию. Саран привстала, морщась от боли в боку.
– Швы разошлись.
– Ты кричала во сне, - ответил шаман.
– И ни на что не реагировала. Когда Луиджи попробовал разбудить тебя, ты дернулась и... Поправим, ничего страшного.
Успокаивал. Неужели и правда отказался от мысли убить? Или пока не хочет портить отношения с напарником. Действительно, не посреди же дороги устраивать сцену. Но ведь мог и не спасать.
– Спасибо, что все-таки разбудил, - Саран глянула на шамана из-под ресниц.
– Что это было?
– Поводок.
– Как для собаки?
Рука непроизвольно потянулась к горлу. Как же раздражали эти шаманские штуки. Ритуалы, круги, щиты, а теперь еще и поводок какой-то!
– Примерно. Кто-то привязал тебя. А теперь дернул, пытаясь вернуть. Или сработало автоматически, когда мы отъехали подальше.
Перед открытой дверью появился Луиджи. В одной руке он держал потрепанную, грязную и пропахшую дымом сумочку Саран, а в другой - коробку из-под обуви.
– Откуда ты это взял?
– сразу насторожилась Саран.
– Ты правда ничего не помнишь? Ты просила забрать это из квартиры Нелли.
Она просила? Саран потерла висок. Прошлый вечер она помнила плохо. Даже не так - она скорее вообще его не помнила, лишь роились бессвязные отрывки, бесполезные клочки воспоминаний. Но едва ли Луиджи сам раскопал ее тайник в квартире Нелли. Выходит, действительно попросила. Саран взяла коробку, подцепила ногтями серо-зеленую крышку. Та шла неохотно - сидела плотно, ее давно никто не трогал. Внутри коробки были два паспорта на разные имена и пачка денег: треть рубли, треть доллары, треть евро. Немного: хватит на билет и недорогой отель на пару недель.
Эдриан взял сначала паспорта. Пролистнул быстро, даже не заглядывая внутрь. Положил обратно. Деньги его тоже не слишком заинтересовали: повертел чуть в руках и отложил.
– Давай сумочку.
На этот раз осмотр затянулся. Эдриан прощупал каждый шов. Долго возился с обугленным кармашком, где когда-то лежала нефритовая бабочка. Саран почувствовала, что краснеет. Все-таки глупо получилось. На Луиджи старалась не смотреть, да и он стоял тихо в сторонке, опершись на дверцу. На косметику и прочие женские радости шаман почти не обратил внимания, зато с кошельком долго возился. Застрявшие в расплавленном отделении купюры заняли несколько минут: Эдриан ощупывал и осматривал каждую. Потом последовательно прошелся по каждому кармашку.
– Что здесь?
– спросил он, дойдя до последнего.
– Ничего.
Обычно в таких отделениях Саран хранила кредитные и дисконтные карты, но конкретно это
Эдриан не согласился:
– Пощупай, там в глубине что-то есть.
Саран осторожно взяла кошелек, нахмурилась. Пальцы снова покрыла сажа - этот уголок кошелька особенно пострадал, когда бабочка нагрелась. Но в отделении, в самом низу, действительно что-то было. Почти квадратное, но не совсем. Вспомнить удалось не сразу.
– Кусочек пазла, - Саран неловко улыбнулась.
– Взяла на счастье.
Правильнее было бы сказать - из вредности, но зачем чернить себе репутацию?
– Когда?
– спросил Эдриан, не обратив внимания на ее улыбку.
– Несколько дней назад. До этого он три месяца валялся у меня в квартире.
– Кто тебе его дал?
– Кирилл. Подарил на восьмое марта.
Эдриан посмотрел на напарника, но Луиджи отрицательно качнул головой:
– Он не шаман, и он мертв. И он бы не стал.
– Он мог и сам не знать, - возразил Эдриан.
– Он принес к Татии взрывчатку, мог и поводок принести. Почему ты взяла с собой именно этот кусочек? Может быть, почувствовала что-то странное?
Саран честно попыталась вспомнить тот день. Утро она провела в отеле с Луисом, потом они с Кирилом ездили в клуб, затем - к Нелли. А ближе к ночи заявился Денис. Чувствовала ли она что-нибудь странное? Не то слово!
– Рассказывай, - потребовал шаман.
Но Саран все равно продолжала молчать. Зачем ему знать, что в тот день она словно обезумела и выкачала из его друга куда больше силы, чем было нужно? Пила, выбрасывала, снова жадно припадала, вытягивая жизнь и сводя с ума одновременно. Нет, об этом Эдриану точно не стоит рассказывать. Как и про Кеуту. Пророчества его не касались. А про то, как Саран выбиралась из ванной, и вовсе вспоминать неудобно.
Эдриан вздохнул раздраженно, взял Саран за руку, переплел пальцы - и она почувствовала: ее читают. Ощущение было такое же, как когда ее руку держала Татия. Словно что-то у нее забирали, но при этом у самой Саран ничего не убывало. Разве что тайны. Саран дернулась, пытаясь вырваться, но Эдриан лишь сильнее сжал руку. Под футболкой четче обрисовался бицепс. И Саран поняла, что, не отгрызая конечность, от хватки шамана не избавится.
Самое мерзкое - она даже не знала, что именно видит Эдриан! Перед мысленным взором не проносились картинки воспоминаний, не звучали голоса, не мельтешили мысли. Шаман мог залезть куда угодно, хоть в самое сокровенное, а она бы даже не узнала! Все пятьсот семьдесят шесть лет жизни как на ладони. Саран сжала зубы. Потом чуть извернулась и впилась ногтям в сжимавшую ее руку. Хоть как-то отомстить...
Эдриан даже не заметил. Сидел, уставившись в одну точку. Почти не дышал. Но что-то в нем менялось. Сначала подумалось: игра света, обман зрения. Не могли же это и впрямь быть морщины? Тонкая сеточка в уголках глаз, чуть более явно обрисовавшаяся складка у носа. А виски? Действительно посветлели? Не успела Саран окончательно поверить увиденному, шаман отпустил ее. Медленно, словно с трудом, вылез из машины, цепляясь нетвердой рукой то за сидение, то за крышу. Выдохнул чуть с присвистом и заковылял к раскрытому багажнику.