Принцип вмешательства
Шрифт:
– Тебя тут немного для другого оставили, - напомнил "гладиаторец", когда от столика их отделило приличное расстояние.
– Так было другое, было. А потом я встретил любовь всей своей жизни. Вон та, которая в платиновый цвет выкрашена.
– Да ты что, правда? Поздравляю. А Ленка, значит, уже по боку?
– Нет, ну, Ленка это Ленка, а это... Черт, да куда тебе понять... Ладно, о вкусах спорить не буду, но твоя-то пассия хотя бы всегда рядышком. Кстати, а куда ты ее сейчас задевал?
– Моя, как ты говоришь, пассия, это мое личное дело, - отрезал
– А об остальном не при свидетелях. А то твоя любовь до гроба, смотрю, уже соскучилась, - добавил он, вовремя заметив, как платиновая блондинка поднялась из-за столика и начала продвигаться в их сторону грациозной походкой скучающей пантеры или, по-русски говоря, еле передвигая ноги.
– Сашуль, ну ты скоро?
– капризно спросила она, видя, что маневр раскрыт и подслушать ничего не удастся.
– А то мы с Нинель в солярий опаздываем.
– А зачем солярий летом?
– недоуменно переспросил Глеб.
Лицо у блондинки вытянулось так, словно собеседник только что сморозил какую-то чушь.
– Чтобы загорать, - томно хихикнув, ответила она.
– В солярии ведь ЗАГОРАЮТ.
– На солнце тоже, - просветил ее "гладиаторец".
– Вон его сколько на улице, и все бесплатное.
– Нет, - блондинка поджала пухлые губы, - на солнце загорать вредно. Это во всех ЖУРНАЛАХ пишут.
– Действительно, - вдруг поддержал свою "любовь" Кот.
– Это ты, братишка, какую-то ерунду мелешь. В конце концов, все му... то есть, журналы разом не могут ошибаться. Ташенька, ты ступай, конечно. Такое важное дело нельзя откладывать. Я тебе перезвоню, хорошо?
– Замечательно!
– с придыханием произнесла Ташенька.
– Сашуль, ты просто прелесть. Так здорово, что мы с тобой познакомились. А сейчас чмоки-чмоки, мальчики, нам надо бежать...
Несмотря на множественное число в обращении, воздушный поцелуй она все-таки послала персонально Коту и удефилировала прочь, нарочито покачивая бедрами. А за ней, крепко сжимая в руках трофейные пивные бутылки, ретировалась и Нинель.
– Зараза, - раздосадовано сказал Шурик, проводив девиц взглядом.
– Хоть бы пиво оставили в качестве компенсации, так ведь нет, уволокли. Крохоборки.
– В солярии допьют, - подколол друга Глеб.
– С массажистом.
– И ты тоже хорош, - тут же переключился Кот.
– Четыре часа где-то шлялись, мог бы и еще часок погулять для приличия. Все ведь так хорошо начиналось, а после твоей кислой физиономии им сразу солярий понадобился.
– Успокойся, здесь все равно кладовок в аренду не сдают, а кусты пострижены.
– А заднее сидение автомобиля на что?
– На то, чтобы на нем ездили, вообще-то.
– Господи, и где только такие наивные люди берутся? В общем, проехали. Ленке молчок, ладно? А то вдруг когда явочная квартира в Кимовске потребуется. Тебе-то жить проще, а вот у меня, к примеру, здесь бабушек нет. Кстати, а где ты и в самом деле амазонку потерял?
– На стадионе осталась.
– Черт! Там же...
– Знаем. Видели. Поэтому меня и послали отыскать тебя и отсиживаться в безопасном
– Да уж, послали, так послали, - согласился Кот.
– Ладно, первый пункт, будем считать, выполнен. Что же касается второго, то, по-моему, эта кафешка под описание вполне подходит. Единственная реальная угроза в ней это окончательный и бесповоротный спуск последних грошей, оставшихся от зарплаты, но что-то мне подсказывает, что под опасностью имелось в виду несколько другое. Ты как думаешь?
– Скорее всего, - кивнул Глеб, гадая, что же все-таки сейчас происходит на стадионе в целом, и чем занимается конкретно Инари в частности. Было у "гладиаторца" смутное подозрение, что она решила все же реализовать свою дурацкую идею и выйти на контакт с кем-нибудь из ликвидаторов. И еще было у него такое же смутное предчувствие, что ничем хорошим эта затея не кончится.
– Значит, остаемся здесь, - подытожил Шурик.
– Пошли за стол, иначе последнее оставшееся пиво и то согреется.
– Как твоя экскурсия? Дала что-нибудь познавательное?
– Еще как. Дай только божественный напиток добью, чтобы не вскипел, и все расскажу.
С этими словами Кот плюхнулся обратно на место и начал сосредоточенно опустошать бутылку. Глеб замялся. Тратить деньги было жалко, а просто сидеть и смотреть, как Шурик пьет в одиночку, обидно. В итоге "гладиаторец" взял-таки себе бутылку нефильтрованного пива, стоившую раза в полтора дороже, чем в магазине, и пакетик соленого арахиса.
– Рассказывай, - напомнил он, усаживаясь напротив приятеля.
– Пять, - сказал Шурик.
– Чего пять?
– Дохлых птичек в кучах мусора на той свалке, которая косит под парк. И одна кошка. Хотя, не исключено, что я кого-то не заметил.
– Кот, не дури, а, - попросил Глеб, видя, что сквозь серьезное выражение Шурикова лица пытается пробиться ухмылка.
– Мне птички как-то по боку, если это не отряд боевых дятлов, конечно. Что на стадионе было?
– Сначала только те два кадра, которых вы уже видели, а потом прибыли еще пятеро на внедорожнике. Выгрузили какой-то прибор навроде металлоискателя и прочесали с ним всю территорию. Особенно долго обнюхивали машину - ту, первую - потом полезли в подвалы. Оттуда выбрались, видать, через какой-то запасной выход, потому что я этот момент проглядел и спохватился уже тогда, когда они откуда-то из-за кустов вырулили и резко почапали в мою сторону. В общем, пришлось брать ноги в руки и линять, пока не спалили. На этом моя разведывательная деятельность закончилась.
Кот залпом допил остатки пива, с сожалением заглянул в бутылку и попросил у проходившей мимо официантки еще одну, потом посмотрел на стол и заинтересованно спросил:
– А это что за абстрактное искусство?
Задумавшийся над новой информацией Глеб обнаружил, что машинально выкладывает из ядрышек арахиса ликвидаторскую эмблему.
– Да так, ничего, - ответил он, изничтожая свое творение.
– Просто медитирую.
– У ЭТИХ на двери машины такая же мандала была, - проявил наблюдательность Шурик.