Принцип "Земля"
Шрифт:
— Может, найдем там какие зацепки, — предположила Пелагея.
— Именно их и хочется найти, — подтвердил Ярик.
— У нас тоже есть новость, — перехватила инициативу Пелагея. — Теперь мне хочется поделиться. Мы уже не раз говорили о том, что потеря даже одного человека для Примулы это большая утрата. Помнишь, Глеб, мы говорили о лаборатории центра Крони?
— Да. Конечно, помню.
— Мы возобновили ее функционирование. Запустили всю аппаратуру, и там есть ученые, которые готовы продолжить свою
Через несколько дней напряженной работы Мад, специалист по звуку, которого нашли коллеги по Примуле в штабе Венец, связался с Глебом.
— Глеб, ты, наверное, тоже заметил, что здесь две группы записей с разницей в два года. В обеих группах встречаются фрагменты с довольно странным очень тихим на уровне пяти-десяти децибел напоминающим скрип звуком. Непонятный звук. Он то пропадает, то появляется. И он есть не во всех записях.
— На что, ты говоришь, похож звук? — переспросил Глеб.
— Ну, сложно сказать. Он непонятной природы. Это скрип, шорох, шелест, жужжание, шуршание… Что-то среднее, что-то в этом роде.
— Скрежет! — выдал Глеб.
— Может. Тоже подходящее слово. Похоже.
— Не-е-ет! Это не просто подходящее слово! Это слово отца. И если все… А включи-ка этот звук.
Мад включил фрагмент записи.
— Звук очень тихий. На грани порога слышимости, — комментировал он. — Но, тем не менее, его можно услышать, если вокруг нет постороннего шума. Он достаточно низкий, на него вполне можно и не обратить внимания. А разница записей в два года. Ты можешь пояснить? Были какие-то события?
Глеб посмотрел на даты файлов.
— Да. Первая группа — это год очередной экспедиции в Африку, во время которой отец пропал почти на полгода. Они пропали почти одновременно с дядей Авдеем, но в разных местах. Через два года он закончил работу над диссертацией. Но резко передумал защищаться. А после вообще завязал с наукой.
— Глеб, обрати внимание на этот диалог, — Мад включил другой фрагмент: «… то ломается, то гнется. Это какая-то новая технология? Для вас, наверное, да. Новая технология». — Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Мад.
— Я слушал эти записи. И если мы с тобой вдвоем независимо думаем об одном и том же, то, наверное, это так и есть.
— Глеб. Ты понимаешь? Что, по-твоему, может означать «Для вас — да»? Слушай еще. Разговаривают здесь двое. Слышны шаги. Разные. То есть оба время от времени ходят. Но только одни шаги сопровождаются этим странным звуком.
— Скрежетом, ты имеешь в виду? — уточнил Глеб.
— Да. Будем называть его так, раз тебе так близко это слово, — согласился Мад.
— Да я просто ненавижу это слово, но оно не выветривается у меня из головы.
— Ладно. Далее. Два удара стулом. Во время первого удара и сразу после слышен скрежет. После второго
— То есть они могут быть не только людьми, но и, например, стульями? — предположил Глеб. — Мад, это очень интересные сведения.
— Ну, это пока первые характерные особенности, которые мы нашли. Мы работаем дальше. Глеб, здесь еще Томас хотел с тобой поговорить.
— Глеб привет!
— Привет, Томас!
— Ну, как тебе наш звуковик?
— Он меня озадачил, если честно.
— Он больше всего сожалеет, что это была цифровая запись, а не аналоговая.
— Да, — вернулся в беседу Мад. — При оцифровке, хотя в то время она уже была весьма достоверной, уже перестали жадничать на бытовой записи, все равно теряется часть звука, которую даже самый захудалый микрофон способен услышать.
— Мад, в отличие от нас, застал аналоговые системы. Уверен, он знает, о чем говорит, — с улыбкой, которую никто не увидел, добавил Томас.
— Ну, здесь, как говорится, что имеем, от того и отталкиваемся, — сказал Глеб.
Вряд ли кто-то с уверенностью мог бы сказать, что природных катастроф стало меньше, но обсмаковать их теперь не предлагали ни на одном из правительственных телевизионных каналов. У простого обывателя вполне могло сложиться ощущение, что у природы настала долгожданная эра всеобщего благоденствия. Если бы не редкие слухи от приезжих, которых тоже стало значительно меньше по сравнению с прежними временами. С их слов можно было сделать вывод, что скорее всего все-таки где-то случаются смерчи, наводнения и землетрясения с привычной им частотой. Но эти слова, не находя привычной поддержки в газетах, на телеэкране, воспринимались как слухи и казались не слишком реальными.
Тем не менее, природа осталась природой. И не смотря на успешно реализованные программы по снижению антропогенного фактора влияния на природу, начатые единым правительством уже около тридцати лет назад и позволившие стабилизировать расшатавшийся баланс, природа все-таки баловалась. Точнее сказать продолжала жить и развиваться по своему закону, где события, которые мы воспринимаем как катаклизм, есть просто необходимый шаг ее эволюции.
— Нет, Томас. Мы не слышали. Ну, я точно, — удивленно ответил Глеб.
— Да, я так и думал. В новостях-то ничего не передают. Ну, трясло хорошо!
— А где, прямо у вас?
— Не прямо у нас. Километров тысячу с небольшим на северо-восток. Разрушения есть: дома, постройки. Район не богатый, но достаточно людный. Ведь у нас, где вода — там люди. А вокруг пустыни. А здесь как раз и вода, и еще горы. Соответственно не только трясет, но еще где-то что-то обсыпается. Реки повыходили. Рассказывали, в озере сильно поднялся уровень воды. Собственно поэтому и реки разлились.