Принцы демонов. Умирающая Земля. Хроники Кадвола. Планета приключений. Книги 1 - 16
Шрифт:
Т'саис обрела дар речи.
– Кто ты, ведьма? У тебя моя внешность, но ты – не я. Или на меня снизошло благословение безумия и затуманило зрелище этого мира?
Т'саин покачала головой.
– Я Т'саин. Ты моя сестра, Т'саис. Поэтому я должна любить тебя, а ты должна любить меня.
– Любить? Я ничего не люблю. Я убью тебя и тем самым сделаю мир лучше, в нем на одно зло станет меньше. – И она опять подняла свой меч.
– Нет! – с болью воскликнула Т'саин. – Почему ты хочешь погубить меня? Что я тебе сделала плохого?
– Ты делаешь плохое самим своим существованием и ты оскорбила
Т'саин рассмеялась.
– Отвратительной? Нет. Я прекрасна, потому что Туржан говорит так. А значит, прекрасна и ты.
Лицо Т'саис застыло, как мраморное.
– Ты смеешься надо мной.
– Нет. Ты на самом деле прекрасна.
И Т'саис опустила свой меч. Лицо ее стало задумчиво.
– Красота? Что такое красота? Может, я слепа, может, враг исказил мое зрение? Скажи, как понять красоту?
– Не знаю, – ответила Т'саин. – Мне это кажется ясным. Разве игра цветов на небе не прекрасна?
Т'саис в изумлении подняла взгляд.
– Вот это резкое свечение? Все эти цвета вызывают во мне лишь отвращение.
– Посмотри, как прекрасны цветы, какие они хрупкие и очаровательные.
– Это паразиты, у них отвратительный запах.
Т'саин изумилась.
– Не знаю, как объяснить красоту. Ты, похоже, ни в чем не видишь радости. Разве тебе ничего не приносит удовлетворения?
– Только убийство и уничтожение. Только они прекрасны.
Т'саин нахмурилась. «Я бы назвала это злым взглядом на мир, – подумала она.»
– И ты в это веришь?
– Я убеждена в этом.
Т'саис задумалась.
– Откуда мне знать, как действовать? Я была уверена в своей правоте, а ты говоришь, что я приношу только зло.
Т'саин пожала плечами.
– Я мало жила, и у меня нет мудрости. Но я знаю, что все имеет право на жизнь. Туржан лучше объяснит это тебе.
– А кто такой Туржан? – спросила Т'саис.
– Он очень хороший человек, – ответила Т'саин, – и я люблю его. Скоро мы отправимся на Землю, где небо глубокого синего цвета.
– Земля… А если я отправлюсь с вами на Землю, найду ли я там крастоу и любовь?
– Может быть. У тебя есть разум, чтобы понять красоту, и красота, чтобы привлечь любовь.
– Тогда я больше не буду убивать, как бы отвратительно мне ни было. Я попрошу Панделума отправить меня на Землю.
Т'саин сделала шаг вперед, обняла сестру и поцеловала ее.
– Я всегда буду любить тебя, – просто сказала она.
Лицо Т'саис застыло. «Рви, режь, руби,» – говорил ее мозг, но в ее теле, в каждой его частице нарастал поток удовольствия. Она неумело улыбнулась.
– Ну… я тоже люблю тебя, сестра. Больше я не убиваю, и я найду и познаю на Земле красоту… или умру…
Т'саис села на лошадь и отправилась на Землю в поисках любви и красоты.
Т'саин стояла в дверях, глядя, как уезжает в многоцветье ее сестра. Сзади послышался крик, и появился Туржан.
– Т'саин! Эта бешеная ведьма обидела тебя? – Он не дождался ответа. – Довольно! Я убью ее заклинанием, чтобы она не могла больше причинить никому боль!
И он собрался уже произнести Заклинание Огня, но Т'саин рукой зажала ему рот.
– Нет, Туржан, не нужно! Она обещала больше не убивать. Она уходит
И Туржан и Т'саин вместе смотрели, как Т'саис растворяется в многоцветьи луга.
– Туржан, – сказала Т'саин.
– Что?
– Когда мы будем на Земле, ты найдешь мне черную лошадь, как у Т'саис?
– Найду, – со смехом ответил Туржан, и они пошли к дому Панделума.
Волшебник Мазириан
В глубокой задумчивости волшебник Мазириан брел по своему саду. Ветви деревьев, увешанные красивыми, но ядовитыми плодами, склонялись над ним, цветы раболепно опускали головки при его приближении. Тусклые, как агаты, глаза мандрагор в дюйме над землей следили за его обутыми в черное ногами. Таков был сад Мазириана – три терассы, полные странной и удивительной жизнью. Некоторые растения непрерывно меняли расцветку; на других цветы пульсировали, как морские анемоны, пурпурные, зеленые, лиловые, розовые, желтые. Здесь росли деревья с кроной как парашюты из перьев, деревья с прозрачными стволами, увитыми красными и желтыми лианами, деревья с листвой как металлическая фольга: каждый лист из другого металла – меди, серебра, синего тантала, бронзы, зеленого иридия. Цветы, подобно воздушным шарам, вздымались вверх над блестящими зелеными листьями; куст, покрытый тысячами цветов-флейт, и каждая флейта негромко играла музыку древней Земли – музыку, напоминавшую о рубиново-красном солнечном свете, о воде, сочащейся сквозь чернозем, о ленивых ветерках. А за рокваловой изгородью деревья дикого леса образовывали загадочную стену. В этот умирающий час земной жизни ни один человек не мог похвастать, что знает все ее лесные долины, прогалиы, просеки, поляны, все лощины и впадины, все уединенные ущелья, руины павильонов, все сады и парки в солнечных пятнах, овраги и холмы, многочисленные ручьи и ручейки, пруды, луга, чащи, заросли и скалистые выступы.
Мазириан шел по саду, и лицо его хмурилось в задумчивости. Шел он медленно, руки сцепил за спиной. Существовало нечто, внушившее ему удивление, сомнение и великое желание, – прекрасная женщина, живущая в лесу. Она, смеясь, приходила к изгороди, всегда настороженная, верхом на черной лошади с глазами как золотые кристаллы. Много раз пытался Мазириан захватить ее; всегда лошадь уносила ее от его разнообразных приманок, засад и заклинаний.
Болезненный крик заполнил сад. Мазириан, ускорив шаг, обнаружил крота, который жевал ствол гибрида растения с животным. Мазириан убил нарушителя, и крик сменился порывистым дыханием. Мазириан погладил пушистые листья, и красный рот растения засвистел, выражая этим свою радость.
Потом растение произнесло: «К-к-к-к-к-к-к». Мазириан наклонился, поднес трупик зверька к красному рту. Послышался сосущий звук и маленькое тело скользнуло в подземный желудочный пузырь. Растение булькнуло, отрыгнув. Мазириан с удовольствием смотрел на него.
Солнце низко висело в небе, такое тусклое и больное, что видны были звезды. Мазириан почувствовал, что на него смотрят. Это, должно быть, та женщина из леса: именно так она тревожила его и раньше. Он остановился, пытаясь определить, откуда исходит взгляд.