Принесите мне голову Прекрасного принца
Шрифт:
По крайней мере, Ананке являлась тем пределом, достичь которого смогли демоны-теоретики. Да и с Ананке они общались с большим трудом по причине ее безграничной загадочности, недосягаемости, бестелесности и необщительности. В том, что касалось Ананке, вообще нельзя было сказать ничего определенного, за исключением самого факта ее существования. Именно Ананке судила Турниры Добра и Зла, которые устраивались раз в тысячу лет. Как именно она это делала, оставалось загадкой. Ананке была высшим законом, но закон этот проявлялся только отдельными своими сторонами, и узреть его полностью не представлялось возможным.
Но
Аззи же повел себя совершенно нестандартно: он вихрем пролетел мимо стражей. Это застало их врасплох; они так и остались стоять, разинув рты. Слишком уж не демоническим было такое поведение. Обыкновенно демоны заискивают перед начальством, однако бросаться в погоню за этим молодым демоном с лисьей мордой они не осмелились, ибо имелось в этом поведении что-то божественно-безумное, словно вдохновлялось оно самим Сатаной, а что может лучше служить Силам Зла, как не это?
Аззи несся по министерским коридорам, хорошо понимая, почему демоны-стражники не пытались его остановить. Все это было очень мило, однако сам-то он знал совершенно точно, что никакого сатанинского вдохновения не испытывает и что высшим чинам это придется не по вкусу. Ему даже пришло на ум, что он совершил ошибку, очень большую ошибку, затеяв аферу, с которой, возможно, не справится. И все же мысль, утвердившаяся у него в голове, толкала его вперед с отчаянной решимостью. Раз начав, он уже не мог не продолжать.
Он взмыл по маршу парадной лестницы, свернул налево, едва не опрокинул урну, полную свежесрезанной весенней зелени, и понесся по коридорам, всякий раз сворачивая налево. Еще несколько коридоров, полных мелких министерских демонов со стопками бумаг в руках – и он оказался перед высокой бронзовой дверью. Он знал, что попал в нужное место. Он толкнул массивную створку и вошел.
Собрание Сил Зла было в самом разгаре. Нельзя сказать, чтобы протекало оно тихо и мирно. Лица верховных демонов выражали разную степень недовольства; они сидели с перекошенными ртами и покрасневшими от раздражения глазами.
– Это еще что такое? – удивился Белиэль, даже привставший на своих козлиных ногах, чтобы лучше разглядеть Аззи. Тот низко поклонился. Язык его словно прилип к нёбу, и все, что он мог сделать, это беззвучно шевелить губами и таращить глаза.
– Разве не понятно? – подал голос Азазель, похлопав своими темными крылами. – Это демон из простых, который осмелился вломиться к нам в зал. Надо же, что позволяет себе наша молодежь! В мое время все было по-другому. Молодые демоны выказывали почтение и всячески старались ублажить старших. А теперь они шляются целыми толпами – я слышал, их называют «помоечными шайками», и
Белиэль – давний соперник Азазеля – топнул копытом по столу.
– Мой почтенный коллега, похоже, обладает особым талантом обратить вторжение одного-единственного демона в нападение помоечной шайки. Я не вижу никакой шайки; я вижу одного демона, причем довольно дурацкой внешности. Должен обратить ваше внимание также на то, что я бы остерегся называть нашу обитель «санкторум»; мне представляется, что термин «санктум» был бы в данном случае гораздо уместнее, что наверняка знал бы и мой почтенный коллега, если бы удосужился лучше учить наш благородный древний язык – латынь.
Глаза Азазеля вспыхнули адским огнем, из ноздрей вырвались клубы сизого дыма, а закапавшая из носа едкая кислота прожгла отверстия в столешнице железного дерева.
– Я не потерплю издевок, – прорычал он, – от наглого выскочки, которого произвели в демоны, а не родили таковым в положенном порядке, и который по причине сомнительного происхождения не способен понять истинной природы Зла!
Тут хором заголосили и другие члены Совета, ибо демоны вообще любят поспорить о том, кто лучше понимает природу Зла, кто лучше творит Зло и, соответственно, кто из них хуже всех. Однако Аззи уже пришел в себя. Он понял, что гнев верховных демонов очень скоро обратится на него, так что самое время выступить в свою защиту.
– Господа, – возгласил он. – Мне жаль, если я стал невольной причиной этого спора. Я не стал бы вторгаться сюда так бесцеремонно, если бы у меня не было к вам неотложного дела.
– Ну, – произнес Белиэль. – И с чем ты явился? Кстати, я заметил, ты не принес никаких даров, как это обычно заведено. Что ты скажешь в свое оправдание?
– Верно, – подтвердил Аззи, – я явился без даров. Мне пришлось спешить, и я приношу вам свои извинения. Однако же я принес вам нечто гораздо более ценное.
Он умолк. Какое-то врожденное чутье заставило его сделать эту театральную паузу, а не выкладывать все как на духу.
Верховные демоны тоже немного разбирались в театральных эффектах. Все застыли, испепеляя его взглядом. Казалось, пауза затянулась до бесконечности, а потом Бельфегор, которому не терпелось сделать перерыв и чуток вздремнуть, первым подал голос:
– Ну ладно, будь ты проклят, что такого ты принес нам, что ценнее даже даров?
– Я, – произнес Аззи низким, чуть хрипловатым голосом, – принес вам, господа, самое дорогое на свете: идею.
Глава 3
Надо сказать, эти слова Аззи пришлись очень вовремя, поскольку Верховные демоны отчаянно нуждались в свежих идеях, касающихся предстоящего Турнира Сил Света и Тьмы. Это послужило бы неплохим вкладом в извечную борьбу Добра и Зла, а исход турнира продемонстрировал бы превосходство Зла и даровал бы ему право определять судьбы человечества на протяжении следующей тысячи лет.
– И что за идея? – спросил Белиэль.
Аззи еще раз низко поклонился и поведал собравшимся историю Прекрасного Принца.