Принимающий удар

Лоусон Пайпер

Мой мозг в секунде от взрыва, и, клянусь, я слышу, как тикают часы.

— Ты не в ее вкусе, — говорит Мари Майлзу. — Нове нравятся хорошие мальчики.

Я кашляю.

— Моя сестра права, — говорит Нова, переводя взгляд на меня и ерзая на стуле. — Мне нравятся мужчины, которые открыты для чувств. И у которых есть место рядом с их раздутым эго.

Раздаются крики.

Чушь собачья.

Одно дело, когда она думает, что я покончил с этим, что мне все равно, пока это помогает

ей жить своей лучшей жизнью. Смотреть, как она смеется с моими друзьями, как к ней пристает мой товарищ по команде, как она ведет себя так, будто у нас с ней никогда ничего не было — это не для меня.

Я напрягаюсь, наклоняясь вперед, чтобы опереться локтями на стол, и при этом сбиваю нож для масла на колени Новы.

— Прости, — бормочу я.

Я тянусь за ним, но она оказывается быстрее, придвигается ближе ко мне и берет с другой стороны.

Моя рука ложится ей на бедро.

Нова резко вдыхает.

— Парень без эго недостаточно хорош, — говорит Майлз, не обращая внимания.

— А что, если он просто скромный? — возражает Хлоя.

Джей ухмыляется.

— В сексе или баскетболе такого не бывает.

Группа продолжает говорить, но я сосредоточен на ней. На ее мягкости. Ее тепле через леггинсы.

Я должен отстраниться, но не делаю этого. Неделями не прикасаясь к ней, сейчас я не могу заставить себя остановиться.

Нова сжимает нож в одной руке, а другой тянется за своим напитком, костяшки ее пальцев белеют, когда она делает большой глоток.

— Ну же, Клэй, поддержи меня, — шипит Джей.

Я опираюсь свободной рукой о спинку кабинки.

— Похоже, у тебя все отлично получается, — моя рука поднимается выше.

Бедра Новы сжимаются, задерживая мои пальцы.

— Это не эгоизм, потому что, прежде чем ты достигнешь этого, ты обязан убедиться, что ты лучший, — встревает Майлз.

Еще дюйм.

Она прикусывает губу, ерзая на стуле.

Они все заняты этой темой, но я думаю только о ней.

— Вот именно, — соглашается Джей. — Ты должен высоко держать голову и знать, что ты заботишься о деле. О всех делах.

Теперь я прикасаюсь к ней.

У Новы перехватывает дыхание, и она издает сдавленный звук. Черт, она горячая. И влажная.

Я потираю костяшки пальцев взад-вперед. Ее глаза встречаются с моими, полные возбуждения и гнева в равной мере. Нова отпихивает мою руку и отходит к бару, оставляя нас смотреть ей вслед.

— Она выпила сегодня три капучино, — сообщает Брук, а остальные пожимают плечами.

Я жду две минуты, прежде чем отправиться за ней, пробираясь по коридору между туалетами.

Потрогать ее в момент безумия в баре? Не лучший мой ход, но я из кожи вон лез. Никогда не мог держать себя в руках рядом с ней, и, думаю, кое-что не изменилось.

Я планирую извиниться, но когда Нова выходит из туалета, она

хватает меня за запястье и тащит в темную как смоль кладовку.

— Что, черт возьми, это было? — спрашивает она в темноте.

— Уронил нож.

— Он не упал в мое нижнее белье.

Моя грудь вздымается.

— Вы с Майлзом были в одном коктейле от того, чтобы снять номер.

— Я не понимаю, какое это имеет отношение к тебе.

— Имеет, когда ты мокрая из-за меня, — я тянусь к выключателю и щелкаю по нему. — Однажды ты сказала мне, как сильно тебя возбуждают эти пальцы, — продолжаю я, поднимая руку. — Можешь опробовать их снова, если сомневаешься в своей памяти.

Ее глаза расширяются голубым огнем, розовые волосы рассыпаются по плечам.

— Мое тело больше не командует мной, и я ничего не должна мужчине, который закончил все в письме так же, как это сделал мой бывший.

Она бросает в меня слова, словно нападая, при этом она выглядит раненой. Не обвинение на ее лице, а боль, которая скрывается под ним, выводит меня из себя.

Я хотел дать ей возможность самой сделать выбор, понять, что ее достаточно. Вместо этого я дал ей еще один повод поверить, что это не так.

Каким же чертовски бессердечным я, должно быть, выглядел.

— Ты не хотел меня тогда. Сейчас я не твоя, — продолжает она, ее голос дрожит на грани. — Если тебе нужна эта рука, чтобы играть в баскетбол, ты дважды подумаешь, прежде чем снова прикасаться ко мне.

Она разворачивается и направляется обратно к выходу, позволяя двери захлопнуться за ней.

5

КЛЭЙ

— «Юта» — это «шлифовальные машины» в защите, — тренер показывает на экран в темной комнате кинотеатра. — Посмотрите на них.

Мы просматриваем запись игры на нашем командном собрании, и я откидываюсь назад, вытягивая ноги на сиденье перед собой. «Юта» технична, но не так физически развита, как «Лос-Анджелес». Именно поэтому вместо того, чтобы просматривать матчи, мой мозг переключается на вопрос, не обитает ли некая розововолосая принцесса в коридоре в нескольких сотнях футов отсюда.

Теперь, когда я знаю, как сильно я ее ранил, я не могу думать ни о чем другом. Она под моей кожей, в моей крови, в моем мозгу.

Я построил исключительную карьеру, будучи эгоистичным ублюдком, но когда дело касается ее…

Я ненавижу жить в мире, где она считает меня мудаком.

Я не проживаю свою жизнь, сожалея о том, что я сделала, но я не могу не задаваться вопросом, не ошибся ли я с ней.

С нами.

— Мы хотим попасть в плей-офф. Нам нужно взять у «Юты» три очка из четырех.

Плей-офф. Я стараюсь не загадывать так далеко вперед, потому что, если все пойдет по плану, я не буду в форме «Кодиаков», но возбужденный гул, разносящийся по комнате, невозможно игнорировать.