Принося Свет, мы остаемся во Тьме

Лебовски Редгрейн

Мне казалось, что я застыл в невесомости, без способности к малейшему движению. Когда в жизни происходит что-то ужасное, время замедляется, и ты не замечаешь, как оказываешься в ловушке. Предательское время создает вокруг купол, отгораживающий тебя от остального мира, где все идет в привычном ритме… Но только не здесь, не в твоем персональном аду.

Мой друг погиб. Мой друг спас мне жизнь, взамен отдав свою. Мой друг даже не подозревал, что уходя, забрал с собою часть меня. Я умер вместе с ним. Флин больше не вернется, никогда. И только я тому виной…

Лежа на полу посреди гостевой комнаты

Орфея, я попытался найти хоть несколько причин, которые бы заставили меня не пролежать здесь до конца своих дней. Должен признать, что через десять минут я уже был твердо уверен, что вполне впишусь в эту комнату как деталь интерьера. Помню, когда погиб мой отец, я почти неделю пролежал на полу, игнорируя кровать… Согласен, это выглядит очень странно. Но когда в моей душе разверзается пропасть, мне жизненно необходимо, чтоб мое тело ощущало под собой твердую поверхность. Мне необходимо знать, что ощущение падения является призрачным и что я все еще здесь.

Мой дом разрушен демонами, которые несколько дней назад заполонили город. Мой лучший друг, который был рядом столько лет, ушел туда, куда мне не суждено попасть… Когда мое земное время истечет, я, равно как Патрик и Софи, вернусь туда, откуда пришел – к Сумеречным Вратам. Я глубоко вдохнул, чувствуя, как холод пробирает до костей, игнорируя то, что в комнате тепло.

Софи… Наверное, она злится, что ушел, так и не дождавшись ее. Но я не мог… Ее слова о том, что когда-то она была влюблена в Патрика, заставляли мою душу корчиться от боли. Ее слова были неумолимо безжалостны и абсолютно не своевременны. Можно подумать, что я об этом не знал. Или не видел. Иначе быть просто не могло. Тяжелые мысли раздирали голову, наливая ее свинцом. Плотную тишину нарушал только мерный шорох колес автомобилей, катящихся по мокрой дороге, и постукивание дождевых капель о стекло окна.

Последний раз я видел Орфея, когда вернулся. Парень лежал на диване в гостиной и отстраненно рассматривал потолок. Похоже, Эстель таки удалось уговорить его хоть ненадолго оставить Иву и отдохнуть самому. Но понимала ли она, что это невозможно? Как можно обрести покой, когда ты балансируешь на лезвии судьбы? Упадешь ли ты и разобьешься или удержишься и продолжишь путь – твоя душа не будет знать мира, пока не окончиться война.

Стоило проверить, как там охотник, потому я, собравшись в призрачную копию прежнего себя, вышел из комнаты и направился в гостиную.

Орфей лежал в той же позе, и я был готов поспорить, что за несколько часов он не сдвинулся ни на сантиметр. Полная бутылка виски стояла возле дивана, дожидаясь финального хруста, который сообщит о том, что парень сломлен. Окончательно. Пока этого не произошло, я взял бутылку и, повертев ее в руках, сказал:

– Ты знаешь, это плохая идея.

– Именно поэтому она до сих пор полная, – ответил парень безжизненным голосом. Он даже не взглянул на меня, продолжая пялиться в пустое пространство перед собой. Орфей был весьма истощен, а болезненная бледность его лица резко контрастировала с темными кругами под глазами. Впрочем, думаю, я сейчас выглядел не лучше. Горе делает всех на одно лицо.

Поставив бутылку в бар, я опустился на пушистый ковер посреди гостиной. Для того чтоб помочь кому-то пройти тяжелый

период в жизни, иногда достаточно просто быть рядом, без слов и ненужной болтовни. И оказалось, что это чувство знакомо мне больше, чем я мог бы подумать… Веками Тьма и Свет безмолвно существовали, и на самом деле в этом сосуществовании было сказано больше, чем всеми жившими на планете людьми, за все времена, на всех языках…

Не знаю, сколько прошло времени, пока мы тонули каждый в своем шторме. За окном вечер плавно сменил день, и комнату заполонили густые сумерки. Я даже начал проваливаться в какое-то жалкое подобие сна, с которой прежде меня все время выбрасывало, но тут Орфей тихо произнес:

– Она придет...

– Что? – Не поняв, переспросил я.

– Бенсон, – он вздохнул и продолжил. – Она придет.

Его слова были столь неожиданными и невероятными, что я рассмеялся. Вернее попытался, потому что этот смех можно было сравнить с подгнившим лимоном – такой же горький и кислый.

– Я знаю Софи уже очень давно, – охотник пожал плечами. – Она словно ураган – сначала снесет все вокруг себя, а потом обдумает все, что натворила, вернется и восстановит. Только дай ей немного времени.

Орфей понятия не имел, как давно знаю ее я. Хотя, нет… Он был прав. Орфей знал Софи, а я знал Огонь, и в обоих случаях это не сулило мне ничего хорошего. Я молчал. Мне хотелось подбодрить охотника, заверить, что с Ивой обязательно все будет хорошо. Просто ей тоже нужно… Время? Все упиралось во время, в проклятое ожидание неизвестного, в саму неизвестность, радостно простирающую к нам свои загребущие лапы. И я молчал, так и не найдя слов, которые бы могли помочь Орфею. В принципе, их и не существовало.

Впервые за весь вечер охотник повернул голову и, взглянув в мою сторону, слегка улыбнулся.

– Спасибо, – сказал он и поднялся с дивана. – Зак, поспи немного. Я знаю, что это сложно, но тебе советую да и сам попытаюсь… А завтра Эстель придется сжечь тренировочный центр дотла, если она снова вздумает выгнать меня из лазарета.

С этими словами он вышел из гостиной и направился в свою спальню.

Здесь мне было вполне комфортно, но не хотелось мешать Орфею утром, так что я тоже встал и поплелся в свою комнату. Не включая свет, я сбросил с кровати на пол все подушки и уселся среди них, прислонившись спиной к стене. Расстегнув несколько верхних пуговиц на рубашке и подкатив рукава, я снова позволил себе провалиться в ничто, которое радостно встретило меня тупой головной болью.

Немало времени я провел на полу, пытаясь расставить все по своим местам. Но мне так и не удалось это сделать, так как любая мысль обрывалась, не успев сформироваться, и мне приходилось начинать все сначала. Как же быть дальше? Куда идти теперь, когда я достиг конечной точки. В сознание ворвалось желание вернуться к Сумеречным Вратам прямо сейчас, и оно было таким же соблазнительным, как и желание вернуть Флина, поменявшись с ним местами. Возможно, Леонард согласится изменить кое-что в нашей истории, если это никак не повлияет на последствия. Ведь все может остаться так, как есть, лишь только Флин будет жить, а я исчезну, вернувшись домой…. Ведь так называет то место, где ты проводишь всю свою жизнь, вернее вечность…