Принуждение
Шрифт:
«Если я не захочу?», — спрашиваю скорее из любопытства. Потому что мне больше нечего терять. Все самое ценное и так отняли или хотят отнять.
Но…
Моментально на телефон приходит оповещение о пополнении баланса, превышающую запрошенную сумму в два раза. Откуда он узнал номер карты? Ах да, в графе написано, куда переводить деньги. Совсем забыла. Но зачем так много? И не жалко ему? Вдруг удалюсь из сайта и кину на большую сумму?
Черт возьми, у меня на карте тридцать тысяч фунтов! Боже мой, этого хватит не только на операцию Адама,
И на возмещение морального ущерба после грехопадения…
«А так?» — незамедлительно приходит сообщение, на которое следует лишь один ответ. Логичный, но не особо желанный.
«Когда?».
Пофигизм уходит на второй план, уступив место заинтересованности. В профиле фотографий нет, анкета не заполнена. Даже имя не написано. Но разве это важно, когда этот человек дал шанс нам с братом на нормальную жизнь? Точнее Адаму. А мне?
Что ждет меня после встречи? И будет ли она одна?
«У тебя полчаса, чтобы добраться по этому адресу. Никакой косметики и парфюма. Приезжай в чем есть».
Вот и ответ на мои вопросы.
Не прошло и пяти минут с момента моего согласия на это безумие, как мне приходит первое сообщение с адресом, а после него — подробная инструкция. Но я была к этому готова, предвидела. Чувствовала. Вряд ли он станет откладывать нашу встречу в долгий ящик. Этого стоило ожидать, но…
Но не так скоро.
Выйти в чем есть? Он предлагает мне в домашних шортах приехать? Ну уж нет, нужно что-то более презентабельное, хотя бы блузку и юбку-карандаш, которую так давно не надевала — после слюнявых поцелуев не решусь надеть платье Элис. А то мало ли отправит домой и деньги отнимет.
Кстати.
Пока есть время и пока не изъяли последний шанс у Адама, прошу сообщением у доктора Коннора реквизиты больницы и перечисляю сумму за операцию. Доктор подтверждает платеж и обещает подготовить брата к завтрашнему дню. Все. Теперь моя душа спокойна. Теперь я могу пойти на всевозможные риски и отдать себя в лапы неизвестного человека, которому не жалко тридцать тысяч для какой-то проходимки.
Надеваю туфли Элис, макияж не наношу, не душусь. В последнюю секунду перед выходом окидываю взглядом себя взглядом в зеркале. Смотрю на едва заметные круги под глазами, на распухший нос после слез. Может, не стоит? Вдруг я не выберусь оттуда живой?
Так надо. Подумай о нем.
Страх. Неизвестность. Надежда. Решительность. Капелька любопытства. Все эти чувства переполняют меня, когда я доезжаю до центра города и переступаю порог шикарно обставленной студии на тридцатом этаже одной из высоток. Консьерж без вопросов дала мне магнитный ключ от квартиры и, улыбаясь, указала к лифтам.
Внутри пусто и темно, просторная гостиная освещается лишь единственным настенным светильником, а панорамные окна прикрыты шторами, лишая меня возможности насладиться прекрасным видом на Темза ривер…
До того, как меня поглотит абсолютная тьма…
«На диване лежит подушка рядом с черной лентой. Положи подушку на пол, встань на колени и надень
Даже не пытаюсь пойти наперекор. Ведь у меня нет выбора. Либо следую правилам, либо умру вместе с братом.
Снимаю обувь, ступаю по мягкому ковровому покрытию и выполняю все указания. Становится страшно. Зачем такие требования? К чему эти сообщения? Ничего не понимаю, но и выяснить не пытаюсь.
Не прилагаю усилий. Вместо этого выполняю все, что написано в инструкции: беру в руки черную шелковую повязку, сажусь на пол, упираясь коленями в мягкую подушку, и лишаю себя возможности разглядеть происходящее вокруг. Добровольно. Не обманываю, завязываю плотнее, чтобы маленькие лучики света, исходящие от бра, не попадали в поле зрения.
Главное условие — повязка на глазах, но я согласна даже на это, ради Адама. Ради того, чтобы спасти ему жизнь. Однако лишение одного из органов чувств не на шутку пугает и заставляет представлять не самые лицеприятные картинки. Возможно, это осадок после вчерашнего ужина, или же просто страх, что сейчас все может закончиться гораздо хуже.
Не просто сексом, а моей смертью…
Но я перевела деньги в больницу, Адама готовят к операции. Остальное неважно. Если переживу этот день — то мне больше нечего бояться. Наверное.
Раздавшиеся позади шаги внезапно возвращают меня в реальность. Тихие, как у тигра, заставляющие чувствовать себя дичью. Страх поднимается вверх по позвоночнику, легкий ветерок касается моего тела и так же быстро исчезает, но мурашки успевают разбежаться по телу и вызвать смешок у таинственного незнакомца.
— Ну здравствуй, Донателла, — произносит мужчина мой псевдоним низким голосом. Приятным, надо сказать, но это последнее, что интересует меня на данный момент. — Надеюсь, твоему брату легче.
— Ну здравствуй, Донателла, — произносит мужчина мой псевдоним низким голосом. Приятным, надо сказать, но это последнее, что интересует меня на данный момент. — Надеюсь, твоему брату легче.
Не знаю. Не спрашиваю даже, откуда он знает про Адама. Сейчас это не имеет никакого значение, хоть и застает на некоторое время врасплох.
— Ты красивее, чем на фото, — все те же тихие шаги вокруг меня эхом дублируются в голове. Ну точно хищник. — Нам будет очень хорошо.
От этих слов, сказанных с нотками хрипотцы, меня бросает в дрожь, а в голове сразу же всплывают картинки этого «хорошо». Неприятные поцелуи, влажные касания чужих рук, которые оставляли на теле ощущение грязи. И неизбежный контакт. Снова дрожу, только мне совсем не холодно, и возбуждения я не чувствую, как в любовных романах.
Гадкие воспоминания вчерашнего дня лишний раз наводят на желание поскорее отказаться от этой затеи, вернуть деньги и убежать как можно дальше от проклятого места. И от мужчины, который остановился напротив и наверняка рассматривал меня сверху донизу в позе типичной сабы для Кристиана Грея. Надеюсь, это не его настоящее имя.