Принятие
Шрифт:
– Не хотел бы нагнетать пораженческие настроения, но... помня о... твоей предшествующей деятельности, меня очень удивит, если он примет тебя... У тебя окажется слишком мало времени, чтобы предложить ему хоть что-то, прежде чем он пошлет в тебя Аваду.
– Не беспокойся, у меня есть то, от чего он отказаться не сумеет, а сами переговоры ведет Эван.
– Могу ли я поинтересоваться, что это?
– Нет.
– Я так и думал, - расстроено отозвался блондин.
– Я уже почти привык к тому, что мне почти ничего не говорят!
– Драко, это для твоей же...
– Для моей безопасности! Знаю! Мне это долбят с
«Поздравляю, Фенрир!– сказал оборотень сам себе.
– Ты пытался завоевать его доверие, но даже не подумал, что ему тоже хотелось бы твоего! Сколько еще таких ошибок ты допустил? Следует больше прислушиваться к людям отныне и впредь, быть внимательнее, ведь это наверняка не слишком сложно...»
– Я доверяю тебе, но...
– Но?
– Но поверь и ты мне, прошу! Так нужно...
Просить слизеринца слепо довериться... Поразительно! Он уставился прямо в глаза Фенрира и тут же поспешил отвернуться, качая головой. Нет, честно говоря, совсем не понятно, как кровожадный оборотень мог настолько правдоподобно изобразить взгляд побитого спаниеля... Драко вздохнул и уступил.
– Хорошо... но пообещай мне, что не станешь необдуманно рисковать.
Фенрир почувствовал, как что-то сжалось в груди. Он принял правильное решение. Его волчонок действительно беспокоился о нем... Кто-то беспокоится о нем!!! И не стоило копаться в глубинах памяти - он вроде бы и не помнил, чтобы хоть кто-нибудь в его жизни беспокоился о его здоровье и благополучии... Стоп! Стоп! Это уж слишком! Слишком многое навалилось на него всего лишь за один день. Все происходило так быстро, что его глаза вдруг увлажнились. Как же это недостойно, совершенно недостойное поведение для альфы!
– Нет, за кого ты меня принимаешь? Я могучий оборотень! Я Фенрир Грейбек! Я вполне способен позаботиться о своей нежной, хрупкой персоне!
– заявил мужчина, изобразив что-то вроде высокомерия аристократа и насмешив этим Драко.
– Кстати, если говорить о нежных и хрупких персонах, мне нужно снова выпить оборотное зелье и идти к Эвану. Миновало достаточно времени, чтобы объяснить нашу просьбу.
– Ты уверен, что с твоим присутствием смирятся?
– Конечно!
– Отлично! В таком случае задерживаться тебе здесь нежелательно. Если Гарри обнаружит тебя в моей комнате, он может неправильно все понять, что даже и не удивительно.
– Ревнует?
– насмешливо поинтересовался Фенрир.
– Даже слишком сильно!
– Любопытно... Вообще-то ревность должна грызть тебя, ведь ты же вейла...
– Да, но вокруг Гарри не вертится один мужественный и харизматичный оборотень!
– хитро сощурился слизеринец.
– О, не стоит говорить мне такое!
– заявил Фенрир, мелодраматично прикладывая одну ладонь ко лбу, а вторую к сердцу.
– А то я могу пожалеть и передумать!
Защитник и... возможно, друг? Время покажет...
Фенрир выпил свое зелье и под веселым взглядом присвистнувшего блондина снова превратился в рыжую девицу. Пожав плечами, он направился к двери и перед тем, как выйти, все же развернулся и кокетливо похлопал ресницами, посылая воздушный
С легким сердцем оборотень направился к кабинету Дамблдора.
Жаль, что у «позаимствованного» им тела не оказалось такой же способности чувствовать чье-либо присутствие поблизости, как в его естественном облике. Иначе он бы обнаружил, как некто маленький скользнул за ним следом, а затем свернул куда-то, чтобы осуществить свой коварный план. Могли ли крысы жестоко улыбаться? Эта - да, можно бы даже побиться об заклад... Вот только кто же ее видел...
* * *
В коридорах Хогвартса
Фенрир спешил к своему единомышленнику. Но это крошечное тело оказалось способно двигаться только небольшими шажками. Приходилось ступать чаще, чтобы компенсировать такую неприятность. До директорского кабинета оставалось несколько десятков метров, а сам Фенрир напряженно размышлял. Как он должен повести себя? Следует ли сейчас раскрывать свою истинную личность? Оборотное он только-только выпил... Нужно ли подождать требуемый час, чтобы доказать им, кто он есть? Вот только реакция скорее всего окажется слишком бурной... и опасной. Может быть Эван уже сделал это?
Он вздохнул, и его пышная грудь дразнящее приподнялась, казалось, готовая вырваться из тесного лифа...
Их информация была очень важной. И их защита за нее - хорошая цена...
Оборотень под оборотным не успел принят решение. Из одного из поворотов вывернулась какая-то тень, сильно схватила его за руку и затащила в находящееся поблизости темное помещение.
* * *
Кабинет директора Хогвартса
Вошедшая Минерва обеспокоено глянула на Альбуса. Что делал беглый Пожиратель Смерти в этом кабинете? И так близко от Гарри!!! Разве это не Розье, тот самый, что сбежал из резиденции Воландеморта вместе с оборотнем? Неужели он попросил убежища в Хогвартсе?
Декан факультета Гриффиндор не стала нарушать молчание, воцарившееся еще до ее прихода. Она просто села рядом с директором и стала внимательно смотреть на мужчину, сидевшего напротив. Он выглядел как и все прочие Пожиратели Смерти - холодный, высокомерный, в пустых глазах ни проблеска эмоций. Как можно быть таким бесчувственным?
– Я рад, что вы присоединились к нам, Минерва. Как мне кажется, мистер Розье хочет сделать нам одно предложение...
Альбус тоже смотрел на Пожирателя Смерти. Чувствовалось, что того приперли к стенке. Что же такое он хотел предложить им, что рискнул появиться в школе?
– Мой... товарищ нашел один список, могущий иметь решающее значение в исходе войны...
– Если вы говорите о списке Пожирателей Смерти, то нам он не интересен. Мы уже достаточно информированы!
– натянуто сообщила Минерва.
– Это список хоркруксов моего бывшего господина... Упомянутый термин вам что-нибудь говорит?
Альбус застыл, а Минерва вздрогнула. Что он только что сказал?!
– Вижу, вы поняли...
– холодно произнес Розье.
Но вопреки показываемому спокойствию сердце Эвана просто колотилось, кровь набатом стучала в висках, и мужчине казалось, что он сейчас рухнет в обморок. Его беспокоило недоверие обоих глав Ордена. Но он должен выдержать свою игру на должном уровне! Ведь сейчас на кону оказались жизнь его сына, жизнь любимого, да и своя жизнь тоже!