Приоткрытое окно
Шрифт:
Он нагло и очень интеллигентно улыбался. Он был великолепен. Как индеец, мягко ступал по ковру, зажигая свечи. Абсолютно спокоен, в него нельзя было не влюбиться. Она еще сопротивлялась, пытаясь выискать в нем недостатки. В ушах звенело. После того как громом прозвучало предложение откушать коньячку и шоколадку, она почувствовала себя полной, увы, дурой. Ужас, надо бежать… Ему же, напротив, с каждой минутой становилось все интереснее. Отвратительный терапевт внимательно следил за каждым движением незнакомки. А она с ужасом подумала, что лифчик и трусы из разных гарнитуров, а под брюками – жуткие гольфы, которые оставляют глубокие дурацкие следы на ногах, и кстати, о ногах… Она ненавидела себя за свой наив, неуверенность, казалась себе маленьким гадким утенком. Он же действительно хорошо знал и понимал женщин. Значительно чаще к нему в сети попадались прожженные тигрицы, да почти всегда. Он вдруг
Вместе
Они офигенно смотрятся вместе… Первые минут пятнадцать-двадцать. Когда начинаешь присматриваться, что-то напрягает. Вот она уже шипит, как змея.
Он начинает отвечать тем же, или, что еще печальнее, подхлюпывать и подскуливать. Хотя его красивый и мужественный внешний вид совсем не подразумевает слез. Но, возможно, ему действительно плохо, вдруг он реально заболел… Но в ней нет ни крохи милосердия, она не знает слов: «жалко», «заботиться», «жертвовать собой (своим временем, развлечениями, пищей, сном) ради…». Что это, эгоизм временный или это навсегда? А как же старики? Да, пока молоды их родители. А животные, а дети. Ведь в жизни все только любовью за любовь… и наоборот. Но это знаю я, а она? И почему он все время плачет? Такой красивый и мужественный. Почему не хочет он трудиться в полную меру своих сил, зачем надеется на влиятельных родителей. Как будет жить дальше?
Они так хорошо смотрятся вместе. А что потом? Всю жизнь держаться за это «хорошо смотримся»? А копни глубже. Жаль, что в них так много эгоизма. Но, возможно, им легко и спокойно. Возможно, это только мне, с моим восприятием жизни, многое непонятно. Легче без жалости и сострадания, думая только о себе, о сиюминутных потребностях, переступая через всех, идти вперед. Я же иногда ползу к своей цели. Они, вероятно, быстрее доберутся до высот или их высота не достигнет даже нулевой отметки? Как знать? Но пока они очень хорошо смотрятся вместе…
Знаете, другие – из такого же теста, порой беспредельно избалованные – мне кажутся и целеустремленнее, и менее эгоистичными. Попадаются среди них воспитанные, способные сострадать, чувствовать не только себя, но и окружающий мир… Так неужели эти двое действительно на всю жизнь созданы друг для друга? Их жизнь – сплошной вулкан, окружающим лучше сматывать удочки и бежать прочь, быть подальше. Но как же они хорошо смотрятся вместе!
Поддерживать отношения с мужчиной только потому, что неплохо с ним смотришься, или в силу того, что он обеспечен, имеет влиятельные тылы, или, к примеру, он хороший врач и неплохо иметь его при себе, или он умеет вкусно готовить, – все это в тысячу раз безнравственней, чем проявление обычного эгоизма. Но надо же и эгоисту иметь силы и мужество говорить «нет!!!». Не тогда, когда тебе стало как воздух необходимо разорвать эти утомительные отношения, а на полсекунды раньше.
Сумасшедший, опять звонил, сказал, что она у него есть, благодарил за это. Как такое может быть, они не виделись тридцать лет. Странно, за час до его звонка она сама почему-то набирала его номер. Но запутавшись в городах, кодах и времени, услышав гудок в никуда, оставила эту затею. Даже забыла на миг, что собиралась ему позвонить. Он об этом так и не узнает, будет думать, что лишь он раз в году набирает ее номер… Да, сказал ей, что сегодня ночь Ивана Купалы. Погрузившись в водное пространство разных широт, они – опять вместе.
Переводчица
Это было давно, в маленьком портовом городишке. Она с мужем приезжала туда каждый год, как на летнюю южную дачу. Уже сложились традиции, привычки, любимые маршруты, пляжи, кафешки, ресторанчики. Казалось, что за холодную долгую зиму все эти места начинали без них скучать. Вкусив теплого моря, набродившись до полного изнеможения, они сели обедать на открытой веранде одного из своих любимых ресторанов. Вид потрясающий. Море, набережная. В порту – огромный пароход. Множество туристов и отдыхающих. Детей, взрослых, местных и приезжих. Одним словом, жизнь летит, наблюдай не хочу. Заказав обед и налив по бокалу местного вина, они расположились поудобнее и с умиротворением созерцали… За соседним столиком возникла еще одна пара. Он был, вероятно, иностранцем с большого парохода, а она, судя по всему, переводчица-гид. Шикарно говорила по-английски, бегло, эмоционально. Очевидно, имела неплохое образование: историю и географию родного края преподносила грамотно, со вкусом. В курортных местах много
Иностранец полез в карман льняной рубахи и достал маленькую ювелирную коробочку – кольцо. Надев его на грациозно подставленный пальчик, он улыбнулся. Мой муж вдруг сказал, как приятно любому мужчине делать женщине подарки. В особенности если ты не беден, а она так хороша. А для чего он их зарабатывает, эти деньги? Это, собственно, и есть некий символ мужской силы и женской слабости. Мне очень хотелось, чтобы наш герой увез девушку с собой и они были счастливы. Мне очень не хотелось встретить ее с другим гостем с большого парохода в этом же ресторане через год. Мы встретились с ней взглядом и заговорщически улыбнулись друг другу.
Мужчины… Если их делят на однолюбов и бабников, то это неверно. Ни один однолюб не уделяет весь свой внутренний мир ей одной. Порой присутствует еще более сильная, чем у бабников, страсть. Это или любовь к шикарным автомобилям, или влюбленность в некий свой спорт, возможно, охоту, рыбалку… Как часто для художников и музыкантов холсты, краски и звуки затмевают ее, ту единственную, возможно, изначально – музу…
У него всегда было множество женщин. Что в нем такого особенного, нет же, они сходили с ума! Многие знали про существование друг друга, страдали и ревновали. А он – преуспевающий, уверенный в себе, веселый. Да нет, не нахал, даже, пожалуй, наоборот. Добрый, женат, очень внимателен. Но не мог он без них, таких разных… Водоворот, жизнь бьет ключом, он герой…
Она мыслями уже была где-то очень далеко. Ловила машину и собиралась уезжать, оставляя его одного на автобусной остановке.
Тысячи раз он делал то же самое, оставлял их, стараясь не смотреть в те глаза. Оправдываясь, что это не от него зависит, такая, видно, судьба, и тому подобное. И вот, сейчас она говорит ему его же привычные дежурные фразы. А он готов разрыдаться как ребенок, только бы не отпускать ее больше никогда в никуда, в эту чужую и закрытую для него жизнь. Кажется, каждая из тех, кого он так же безжалостно оставлял в ночи, каждая готова была бы стать его женой. А вот сейчас в мужья-то его и не хотят. Она еще будет у него какое-то время, и он сможет говорить ей: «Моя!» Но уж слишком она свободная. Не все грани ее многогранности в силах ему охватить. Такси уезжало в ночь, он еще долго стоял на автобусной остановке.
Авантюрист
Она вызывала у него вечные желания. Появлялась… Желание бродило вокруг нее, заполняя любые пространства. Он, как истинный джентльмен, не мог дать этому бурному желанию умереть на корню. При любых, самых нереальных, обстоятельствах он добивался своего. Ее веселила, будоражила такая сексуальная игра. Она придумывала все новые и новые необычные ситуации. Скучная размеренная жизнь вдруг приобрела смысл. Появилась цель. Теперь было понятно, куда идти, для чего наряжаться.