Припять – Москва. Тебя здесь не ждут, сталкер!
Шрифт:
Закрытая территория, как ей и полагалось, охранялась двумя салагами, одетыми в бэушное, проситившееся от штатных и нештатных условий эксплуатации хабэ недоброй памяти Юдашкина. Салаги были вооружены карабинами Симонова [12] , при виде майора слегка вздернулись, словно их поддели за шиворот, и самоотверженно засопели. Сторожим, стало быть, товарищ майор, бдим!
Сильно хотелось врезать солдатикам по конопатым мордам, ну, хоть за что-нибудь, хотя бы за того же Кардана, как они его выпустили, суки? Только вот без пользы это… Попробовали бы они того же Кардана не выпустить! Вот
12
7,62-миллиметровый самозарядный карабин Симонова обр. 1944 года.
Майор, моргая от полумрака, зашел в крохотную, словно деревенский сортир, караулку, набрал нужный номер на древнем эбонитовом диске и с заметным усилием открыл бронированную дверь на закрытую территорию.
Когда майор шел через вытоптанное до состояния тертой джинсы футбольное поле, вдруг резко пахнуло электричеством. Что-то трескуче заискрило, потом глухо бухнуло, и прямо посреди площадки возник скребущий крылом по редкой траве дельтаплан. Откуда он возник – непонятно, да и не важно это было! Главным было не это. Контрабандистка вернулась. Мешок с хабаром был здесь, и он давал четкую отметку на майорском ПДА. Так что какое-никакое оправдание у майора появилось.
– Вернулась, девонька! – почти нежно пропел майор. – Надо же, вернулась, летунья, спасительница ты наша!
И побежал к повалившейся на жесткую, словно колючая проволока, траву контрабандистке.
Вернулась!
Вывела Зона через черный ход.
Ночка. Предзонье. Рупь за вход – сто за выход
– Ты, Светлана, сейчас не в себе, ты отдохни недельку, потом решишь, – уговаривал Ночку майор. – Развейся как-нибудь… Этим займись, шопингом, я знаю, в интернете читал, на женщин шопинг хорошо действует, умиротворяюще, или мужчину заведи, ты сама по себе девушка видная, будешь…
Ночка мотнула рыжей башкой и даже оскалилась.
– Ты что, майор, совсем, что ли, того? Совсем служба мозги съела? – зло выдохнула девушка. – Окстись, начальничек! Какой тут шопинг-жопинг, в этой сраной дыре? Мужчину, говоришь? Где это ты тут мужчину видел? Может, себя имеешь в виду, барсук ты холощеный? Все вы тут не лучше зомбяков. Да нет, хуже, зомбяки – те хоть в душу не лезут и под юбку, а вы…
Майор покосился на Ночкину фигуру, неразличимую под пятнистым угвазданным вусмерть летным комбинезоном, почему-то засмущался и совсем уж невпопад сказал:
– А ты, девонька, юбку и не носишь, я тебя в юбке-то ни разу и не видел.
– Ну, не под юбку… – Ночка тоже почему-то смутилась.
Добрая она была девка, в сущности, и майора было немного жаль, хотя, если разобраться, чего его, паразита толстомясого, жалеть? В Зону не ходит, сидит здесь, воображает, что чем-то рулит, все на старость копит, барсук и есть. И не молодой уже. Вон и лысина у него на башке намечается, и мешки под глазами, почки, наверное… А все мало! И вообще гадостно это – всю жизнь на старость копить.
– Ты пойми, Слана, – снова начал майор. – Вот ты уедешь, например, в Москву, на Большую Землю, и что там тебя ждет? Денег у тебя хрен да маленько, пара сотен тысяч зеленых от силы, а может, и того меньше. Ты что, думаешь, для Москвы это деньги? Тьфу это для Москвы, а не деньги! На такие деньги в столице ты и жилья путного не купишь, разве что конуру какую на окраине, да и то, если эти… риэлторы
– Так другие же как-то устраиваются, – начала было девушка, но майор почуял, что на верном пути, и наддал, даже слезы отеческой в голос подпустил:
– Другие, говоришь? А много ты других видела, которые устроились? Совсем не видела? Вот что я тебе скажу, как отец скажу, прямо: другие либо на панель идут, либо спонсора находят, а это та же панель, только этажом выше. Для панели ты не годишься, товарный вид не подходящий, да и спесива больно, тем более спонсоры – они нынче знаешь какие разборчивые? Да там такие павы в этой Москве, а ты птаха невидная, ночная, туда же… Такие павы!
Майор даже задницу отклячил, показывая, какие по Москве бродят павы. И губы сложил бантиком, бантик, правда, получился ненатуральный, скорее кукиш, чем бантик.
– Разберусь, – оборвала его Ночка. – Как-нибудь без твоих сопливых советов разберусь. В общем, документы, банковские карты, все что положено. Отдай, не доводи до греха. Контракта я с вашей братией не подписывала, но, помнится, договаривались мы, что как только почувствую, что Зона меня больше не принимает, так и сворачиваю аэродром. Помнишь уговор? А она меня больше не принимает. Вот так-то, майор!
Майор уже понял, что Ночка не останется, не такой уж он был дурак, чтобы не понять, только уж больно не вовремя все получалось – Кардан, паразит, сидит на губе, и неизвестно, когда его можно будет без особого шума выпустить. Девка вон ни с того ни с сего в столицу намылилась… Так что таскать из Зоны хабар, получается, некому. Хоть самому лети… Но самому не положено, да и уметь надо. Майор вдруг отчетливо понял, что на самом деле ничего-то он не умеет, даже командовать толком не умеет, Кардан всеми делами заправляет, а он, начальник, так… С боку припека. На какое-то мгновение ему захотелось самому сходить в Зону, может, после этого он хоть сам себя уважать станет. Но в Зону ходить тоже надо уметь. Неумеючи ведь и гробануться недолго, а у него еще кредит за дом под Рязанью не выплачен. Да и при чем здесь кредит, что еще за чепуха в голову лезет! Эх, а ведь девка-то хоть и слывет ведьмой, но простая, как дошкольница, и скорее всего не врет, что Зона ее из себя поперла. А может, и не врет, потому что ведьма, и точно знает, что не примет ее больше Зона, а значит, и соваться туда нечего. У баб свое чутье и свои заморочки. Сегодня подружки-подруженьки, а завтра сожрать друг дружку готовы. Вот и у Ночки с Зоной так.
– Ладно, – сказал майор. – Только ты того… уходи по-тихому, чтобы никто не видел и не слышал. Понимаешь? Карточки и документы сейчас принесу, жди пока здесь, никуда не уходи. И еще – одежду другую купи, хотя у тебя, наверное, есть. Юбку надень, туфли… Ну, джинсы хотя бы, знаешь, есть такие, тянучие, в облипку, стрейч называются. Тебе пойдет, ты худенькая. Не в летном же комбинезоне поедешь. На КПП тебя пропустят, я скажу, а если кто на станции спросит – скажи, к парню своему на присягу приезжала, он тут служит срочную. Приезжала на присягу, попала на похороны. Здесь это запросто, сама знаешь. Пожалеют и особо доставать не станут, полицаи ведь тоже люди. Поняла? Я тебе и бумажку нужную сделаю, чтобы все было чин чинарем.