Природа плакала в тот день...
Шрифт:
— Не кричи на него, — осадила брата Франциска.
— А ты тоже хороша! — переключился он на сестру. — Мы его неделю ищем, а он у тебя торчит. Хоть бы позвонила!
— Я просил никому ничего не говорить, — тихо отозвался Билл из кресла. Он сидел в цветастом шелковом халатике Франциски, поджав ноги и обхватив руками чашку с горячим какао. Рядом на столике лежал недоеденный круассан. Лицо безучастное, взгляд пустой…
…Когда неделю назад рано утро заспанная девушка открыла дверь и обнаружила младшего Каулитца с лицом, как будто он только что присутствовал при гибели всего человечества, она поняла, что все плохо. Всегда холеный Билл сейчас стоял маленький, убогий, тощий, потерянный, волосы торчали в разные стороны, а взгляд завораживал безумием.
Билл более-менее пришел в себя только на четвертый день. До этого он два дня пролежал в постели с трагичной миной, отказывался от еды и передвигался исключительно по маршруту спальня-туалет-спальня. Франциска пыталась его разговорить, узнать, что произошло, но он упрямо молчал. Та кормила его успокоительным и йогуртами и не лезла в душу без приглашения. Она уже знала от брата, что Билла активно ищут, что они в глобальной ссоре с Томом, но местонахождение друга не сдала. На четвертый день Билл сам выполз к завтраку, пытался шутить и улыбаться. Получалось не очень, но хоть так. А на шестой день ей, наконец-то, удалось узнать, что произошло. Билл сбивчиво рассказал про то, как Том его приложил, как метался потом по улицам, как хотел спрыгнуть с эстакады, но испугался высоты, как куда-то бежал и позорно рыдал, словно глупая девочка, а потом понял, что надо у кого-то спрятаться на несколько дней, чтобы прийти в себя и решить, как жить дальше.
У Франциски было тихо и спокойно. Безопасно. Утром она уезжала на работу, и Билл был предоставлен сам себе. Вечером она возвращалась, готовила ужин, развлекала его болтовней. Билл так соскучился по общению, что к концу недели совсем освоился, разговорился, и ничего его не угнетало, кроме отсутствия сменной одежды. А сегодня у девушки был выходной. После завтрака она ушла в магазин за продуктами и неожиданно быстро вернулась. Позвонила. Наверное, что-то забыла. Билл распахнул дверь и… перед ним стоял Густав. От удивления вытаращивший глаза и открывший рот. Билл и сам сначала опешил, потом испугался, затем запаниковал.
«Твою ж мать…» — пробормотал Густав.
«Здрасти…» — проблеял Билл, стыдливо запахивая полы короткого халата. Джинсы и футболка второй час бултыхались в стиральной машинке…
…Густав сердито посмотрел на сестру, потом на друга, вздохнул и снова принялся мерить комнату шагами.
— Сколько ты планируешь тут сидеть? — спросил тоном учительницы начальных классов.
Билл неопределенно дернул плечами.
— Вот скажи мне, можно ведь было позвонить хотя бы менеджерам? Я понимаю, что ты хотел отомстить Тому, я понимаю, что ты нас с Георгом ни во что не ставишь, но хоть кому-то ты мог позвонить и сказать, где ты, чтобы люди не волновались? Билл, у нас под угрозой тур, продюсеры поседели, все в панике, о твоем исчезновении запрещено говорить вообще. Не дай бог журналисты узнают! Как ты можешь быть таким безответственным?
— Густав, он не мог позвонить, — вступилась Франциска. — Он только-только немного ожил. И я не отпущу его отсюда, пока не буду уверена, что с ним все в порядке.
— Ничего, — недовольно фыркнул парень. — Он-то ожил, зато все остальные слегли. В общем, одевайся, и поехали домой.
— Мне не в чем ехать. Да и дома у меня больше нет.
— Что значит дома нет? Билл, ты же слышал, что говорил Том. Он ищет тебя, переживает…
Билл покачал головой, обхватил колени руками и уткнулся в них носом.
— Я не нужен ему больше. Он отвернулся от меня.
— А сам? — скривился Густав.
— Кто такой Юри? — мягко спросила девушка.
— Я не знаю. Густав, он ничего не рассказывал о своих новых друзьях?
— Том вообще ни о чем больше не рассказывает. Раньше не заткнешь его ничем, а сейчас слова клещами не вытащишь. Он такой со всеми, не только с тобой. Единственное, что я знаю, Том хотел перед туром куда-то съездить на три-четыре дня, а никто из продюсеров его не отпустил. Сказали, что пока вы не помиритесь, но не для виду, а на самом деле, он может забыть о своих поездках вообще…
— Он на день рождения к девушке собирался, — со знанием дела сообщила Франциска. Ребята удивленно повернулись к ней. — Он мне недели две назад звонил и спрашивал, что можно подарить девушке, но такое, чтобы оригинальное и запоминающиеся. Хотел сделать что-то особенное.
— Ты не знаешь к кому? Он не говорил? — с надеждой смотрел на нее Билл.
— Нет. Сказал, что подарок для девушки. Я начала спрашивать, сколько ей лет, блондинка или брюнетка, какой характер… Он сказал: «Обычная».
— А ты уверена, что он говорил про девушку? Может быть про парня? Он имя не произносил?
— Да нет же! Про девушку. Я так поняла, что это кто-то очень важный для него, не просто знакомая или подружка.
— Мало ли у Тома девушек, — явно не оценил причину беспокойства друга Густав.
— Я готов уже на любую молиться, лишь бы это был не Юри, — пробормотал Билл.
— В общем, продюсеры и так Тома не отпустили, а тут еще ты пропал, — вернулся к основной теме Густав. — Но если бы он уехал, я перестал бы его уважать. Знаешь, Билл, он действительно очень испугался и безумно волновался из-за тебя. Как бы Том не притворялся бесчувственной скотиной, эти дни для него стали сущим кошмаром, поверь мне. Я был с ним постоянно. Мы с Георгом были рядом с твоим братом все это время. По-моему это хороший повод помириться и забыть взаимные обиды. Хочешь, я позвоню ему и попрошу за тобой приехать?
— Нет, — вздохнул Билл.
— Хорошо. Как знаешь.
Густав достал телефон и набрал чей-то номер.
— Я слова никому не давал. А если учесть, сколько человек сейчас тебя ищут, то я бы на твоем месте придумал очень правдоподобную отмазку, — проговорил Густав, пока шли гудки. — Алло, Дэвид, привет. Помнишь, ты вчера говорил про вечеринку, на которую нас приглашали? Подтверди наше присутствие… Нет, я не сошел с ума… Не кричи… Не-кри-чи, я тебе говорю… Подтверди, прошу тебя… Как кто пойдет? Я, Георг, Том и Билл… Почему я издеваюсь? Я совершенно серьезен… Да… Да… Нет… Да… Теперь всё в порядке… Только не надо на него орать, очень тебя прошу. У него нервный срыв был, переутомился сильно. Ты же знаешь, мы последние недели чуть ли не круглосуточно работали, а у него еще проблемы с Томом, вот и сорвался… Нет, он не мог позвонить, говорит, что несколько дней вообще не в себе был, но сейчас все в порядке. Добрые люди подлатали… Да, он мне позвонил только что, я привезу его завтра. Ты там предупреди всех, чтобы расслабились… Хорошо, ребятам я сам скажу. Спасибо тебе. До завтра. — Он подмигнул сестре, расплываясь в довольной улыбке.
— И что все это значит? — скептически скривилась она.
— Всё очень просто, — потер Густав руки, уселся на диван и взял чашку с остывшим какао. — Завтра ближе к вечеру я приеду за Биллом, привезу ему одежду, отвезу к стилисту, а потом на вечеринку. Там он пообщается с братом, и будет понятно, как быть дальше: или Билл вернется домой, или будет снимать жилье.
— Он может у меня пожить. Ты ведь не против?
Судя по безразличному лицу, Биллу было все равно.
— Мы должны сохранить группу, Билл. У нас столько планов, альбом, тур… Будет глупо потерять всё, столько лет упорной работы, столько сил и нервов, из-за вашего с Томом идиотизма.