Природа плакала в тот день...
Шрифт:
Он еще раз позвонил, твердо решив настоять на аудиенции.
— Un momento[5], — отозвался дядька.
— Да я и два моменто могу подождать, — пробормотал Билл, когда домофон отключился. — Я даже три могу подождать. Был бы толк.
Через пару минут дверь открылась, и перед ним предстал мрачный невысокий мужчина с усталым взглядом.
— Bel giorno, рosso vedere Mary Susan Louise? — робко повторил Билл, пытаясь улыбнуться. Господи, хоть бы Лучано не научил его плохому. До него только что дошло, что мужчина мог научить
Мужчина еще больше помрачнел, кивнул и протянул сложенный пополам листок. Билл взял его, развернул. Адрес!
— Спасибо! Больше спасибо! — попятился он, почему-то раскланиваясь. — Grazie! Grande grazie![6]
Бегом выскочил на улицу и поднял руку, заметив желтую машину с шашечками.
Он передал таксисту адрес и откинулся назад. Опять волнуется. Что он ей сейчас скажет? Прогонит ли? Даст ли сказать? Билл будет настырным. Он будет очень настырным. Он сделает все, чтобы уговорить ее. Всё! Абсолютно всё!
— Вам нравится наш город? — неожиданно спросил водитель по-английски.
— Да, очень, — обрадовался Билл, что может немного отвлечься от своих панических мыслей.
— Вы замечали, что если слово Roma[7] прочитать наоборот, то получится Amor[8]? А еще его называют античный Рим — Roma attiko. Вслушайтесь! Roma-antico. Romantico. Город любви и романтики.
— Красиво, — улыбнулся он, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, а в голове суетливо бьется мыслишка — все получится, город любви и романтики, все получится. Она простит и поедет с ним. Город любви. Поедет.
Машина остановилась.
— Вам туда, — указал мужчина на ворота.
Билл расплатился и легко выпрыгнул из машины. Осмотрелся.
— Куда — туда? — ошарашено пялился он на ворота, за которыми виднелись надгробия. — Спятил он что ли?
Он внимательно прочитал записку.
Il cemeterio di Verano. Viale centrale. Linea 12. La tomba di famiglia v. Kleist.
Еще б понимать хоть что-то на итальянском…
Обратился к прохожему. По-английски не понимает, но опять указал в сторону кладбища. Билл по-немецки послал его в интимное место.
Еще одна милая синьора. И опять… Туда же…
Он стоял на площади и отказывался верить.
— Могу ли я вам помочь? — спросила молодая женщина по-английски.
— Да, — кивнул он. — Мне очень нужна помощь. Что здесь написано?
Она мельком глянула в записку:
— Кладбище Верано. Центральная
Билл побледнел и пошатнулся.
— Вам плохо? — схватила она его за плечо.
— Вы даже не представляете, насколько…
— Вызвать скорую?
— Нет.
— Хотите, я помогу вам найти…
— Пожалуйста…
Она пошла вперед к воротам. Билл проследовал за ней. Постояла около схемы, изучая ее. Билл нервно курил, не в силах поднять глаза.
— Я узнаю у администрации. Подождите здесь, — усадила его на скамейку.
Он закурил еще одну. Все как в тумане. Такого не может быть. Ей же восемнадцати еще не исполнилось! Или только-только исполнилось… Идиотизм… Ошибка! Это какая-то ошибка…
Девушка появилась минут через десять. Билл как раз докурил третью сигарету. Поманила за собой. Он покорно поплелся следом, прикуривая четвертую…
Она уверенно прошла по широкой аллее мимо красивых статуй и каменных крестов почти до самого конца. Билл отчаянно разглядывал собственные кроссовки. Руки дрожали. Ошибка! Господи, пусть это будет ошибкой! Ну, пожалуйста, Господи, пусть это будет ошибкой! Все так хорошо складывалось… Словно вел кто-то…
Повернула налево и опять до конца.
Красивый памятник на импровизированной площади. Много фамилий. Братская могила.
Направо. Шагов сто.
— Кажется, нашла. Сейчас посмотрю, — обогнула небольшое строение с готической башенкой наверху, поросшей травой, похожей на осоку. Веерная пальма под каменным окном, в котором вырублен какой-то сюжет из Библии.
Пахнет смолой кипариса.
Птички щебечут.
Припекает.
Страшно…
— Сюда, идите сюда. Здесь закрыто, но не заперто.
Билл сделал над собой усилие и пошел на зов.
Над низкой дверью склонилось две женских фигуры. Лица скрыты капюшонами, головы низко опущены. Рядом стоят вазы с белоснежными цветами. Маленькие кустовые хризантемы. Пахнут. Тонко и горько. Над дверью каменный вазон, откуда свешивается какая-то пушистая трава с длинными, тонкими листьями. На двери католический крест и отходящие от него солнечные лучи.
Девушка с некоторым усилием толкнула дверь и та тяжело, но поддалась двумя половинками. Она осторожно вошла. Билл так тупо и стоял в метре от ступеней, прикуривая очередную сигарету…
Она зажгла свечи внутри.
Вышла на улицу, посмотрела на часы.
— Мне надо идти. Но если хотите, я могу остаться. Мне кажется, вам сейчас нельзя одному…
Билл не ответил.
Сигарета в руках дрожала.
Холодно как-то…
Страшно…
Этого не может быть… Ей же еще и восемнадцати не исполнилось… У него же все так хорошо получалось… Ему все помогали, словно вел кто-то незримый, дорогу освобождал…
Очень медленно зашел в склеп, буквально преодолевая какую-то мощную преграду.