Прирожденный воин

Самаров Сергей Васильевич

– Выводы нам делать пока рано. Я думаю, мы продолжим с вами сотрудничество более тесное и тогда сможем поделиться информацией. Пока же я хотел бы получить те документы, что вы мне обещали...

– У дежурного. Там всё подготовлено – полные контакты каждого из троицы. Кстати, контакты не всегда деловые. Есть встречи с откровенными уголовными элементами. Но, касательно вашего вопроса, с майором милиции Шерстобитовым ни один из них встреч не имел. Но все трое встречались с младшим сержантом милиции, чей портрет вы нам любезно предоставили. Наши сотрудники опознали его. Кстати, эти документы

не секретные. Гриф «для служебного пользования». Поэтому вам придётся расписаться в получении.

– Проверьте по описи эти документы, – Доктор кладёт большую ладонь на папку, – кажется, я ничего в карман не положил. Мой напарник пользовался блокнотом. Я не пользовался.

Полковник начинает тщательную проверку. Доктор молча наблюдает за долгим процессом и с трудом сдерживает вздохи, зная, что они у него напоминают львиный рык.

* * *

Пулату так понравилось кресло, в которое он уселся сразу, едва появившись в офисе, что он его не покидает. Даже слегка задремал там же, не зная, чем себя занять. Разбудил его телефонный звонок. Трубку взял Басаргин, работающий с документами, только что полученными из Интерпола через ноутбук Доктора.

И привычно включил спикерфон, чтобы Пулату было слышно разговор – система, заведённая с первых дней, чтобы не повторять новости для всех, если есть возможность озвучить их сразу.

– Это Ракчеев, – слышится приглушённый торопливый голос. – Александр Игоревич, у меня беда...

– Что случилось?

– За мной «хвост» увязался... Я как раз ходил по вашему делу в одну контору, расспрашивал, а как вышел, за мной двое пошли... Я сразу их вычислил... Идут в стороне... С кем-то созваниваются... А потом мне показалось, что ещё двое... И машина... Я заметил... Остановилась в точке, где две пары и я должны были сойтись... Я от греха в казино «Вулкан» зашёл... Там зал игровых автоматов работает... За двадцать шагов от них... Отсюда звоню... Что делать? Вы приедете?

– Я не приеду. Сейчас приедет человек, который сможет вам помочь. Не выходите из библиотеки... даже через служебный ход... Где вы находитесь?

Ракчеев называет адрес.

– Ждите. Наш человек вас узнает...

– Только быстрее, у меня денег мало... Скоро всё уже проиграю... А просто так стоять – тоже внимание привлекать... Быстрее...

– Ждите...

Басаргин одной рукой отключает телефон, второй уже достаёт из коробки мини-диск и вставляет в ноутбук. Запускает картотеку и открывает нужный файл. Пулат с креслом расстаётся без проблем и уже стоит за спиной Александра. Ему самому надоело отдыхать. Вместе рассматривают цветную фотографию.

– Вот этот человек – наш стукач. Из самых активных. Природный. Любит всё вынюхивать и докладывать. Сейчас таких мало осталось. Беречь надо... На снимке не всё видно... Высокий, худой... На правой кисти руки сильный ожог... Старый, но шрам заметный. Учти, снимку около трёх лет... Его зовут Анатолий. Анатолий Ракчеев. Адрес запомнил?

– Запомнил. Я знаю, где это. Как-то заглядывал.

– Возьми мою машину... – Басаргин протягивает ключи. – Бланков доверенности нет, но... Господь поможет... В крайнем случае, менты остановят, пусть звонят мне. Я сумею договориться.

3

Кордебалет

с двумя десантниками выходит навстречу отряду Разина, как только сам отряд приближается настолько, что его становится не видно из-за склона горы. Сам склон в этом месте похож на неровный хребет динозавра, и даже каменистый хвост тянется далеко в долину. Полковник Согрин дожидается момента, когда майор окажется на самом повороте склона, где он видим одновременно двум отрядам. Кордебалет сначала машет рукой кому-то впереди, потом оборачивается и делает знак ладонью – всё в порядке, его заметили. Тут же видно, как он прикладывает ко рту микрофон и что-то говорит через «подснежник». Но, должно быть, вплотную подошедшая пурга создаёт в эфире такие помехи, что даже при прямой видимости Согрин слышит только треск. Слов разобрать невозможно. И просто даёт знак рукой. Продолжай движение... Ещё минута, и майор скрывается за поворотом склона.

– Пора и нам... – вместо полковника мягко даёт команду майор Сохно и убирает нож, который до этого долго и с любовью точил. – Сначала к раненым заглянем?

– Сначала заглянем... – соглашается Игорь Алексеевич.

Десантники тоже встали, готовы к движению, только радист укладывает рацию в ранец, чтобы пристроить за спину. Сохно помогает младшему сержанту. Идут быстро, словно убегают от синих снеговых туч, несущих пургу. До устья пещеры добираются за пять минут. И только там Согрин останавливается и осматривает горизонт, закрытый тучами.

– Успеют? – спрашивает Сохно.

– Должны, – прикидывает полковник. – Не маленькие, знают, что такое пурга в горах. Поторопятся...

Знакомые горизонты пещеры сейчас, после рассматривания тяжёлых непогожих зимних туч, кажутся совсем не такими тёмными, какими казались в первые часы пребывания под землёй, когда обследование пещер только ещё начиналось. Впечатление складывается такое, что достаточно одного фонарика на всю группу, чтобы всем осветить путь. Полковник так и командует – батареи могут ещё сгодиться, а их запас ограничен. Светит только майор Сохно. Другие фонари выключаются.

Сохно держит фонарь не перед собой, а чуть в стороне – рука под углом в сорок пять градусов. Так идти неудобно, рука быстро устаёт, и он перебрасывает фонарь в другую руку. Через некоторое время новая смена. Но, когда знаешь, что в пещере находятся боевики, это уже вынужденная предосторожность. Стрелять из темноты будут с расчетом, что человек стоит позади луча. Потому каждый раз, когда майор фонарь перебрасывает, Согрин и десантники перестраиваются к другой стене, чтобы не стоять прямо позади света и не подставить себя под случайный выстрел.

До тупика с ранеными добрались без проблем и без ненужных и опасных встреч. Там в их отсутствие тоже проблем не возникало. Раненые спят после уколов.

– Только жутковато стало, когда взрывы грохнули... – признался один из десантников. – В темноте многое померещиться может... Сидишь и думаешь, что выход завалило, что навсегда здесь останемся...

– Если завалит, откопаем... – криво ухмыляется Сохно.

– Здесь порода крепкая... Обвалов не предвидится, – успокаивает десантника полковник.