Приручить единорога (Странное предложение)
Шрифт:
— Медицинское и лабораторное оборудование прибудет на следующей неделе, — продолжал Сэнтин, наслаждаясь ее удивлением. — Доусон консультировался с зоопарком в Сан-Диего и получил от них полный список того, что может вам понадобиться. Ты должна его просмотреть. Если чего-то не хватает, скажи Доусону, и он сделает дополнительный заказ.
Сэнтин достал из заднего кармана крошечную записную книжку и, задумчиво прищурившись, стал ее листать.
— Вот, — сказал он наконец. — Доктор Мартин Бакли из зооветеринарного центра при Йоганнесбургском зоопарке. Он считается одним
— Н-нет, все в порядке… — прошептала Жанна непослушными губами. — Пусть три месяца…
Она огляделась по сторонам, и ее лицо отразило глубочайшую растерянность, почти шок. Дар Сэнтина был слишком щедрым. Ни о чем подобном Жанна не осмеливалась даже мечтать. О том, сколько это может стоить, она боялась даже подумать, но гораздо больше ее потрясли забота и предусмотрительность, которую проявил Сэнтин, стараясь доставить ей удовольствие.
— На большее мы не могли и рассчитывать, — сказала она чуть дрожащим голосом и посмотрела на него. — Но… Почему, Раф?
Сэнтин рассмеялся и небрежно взмахнул рукой, но глаза, в которых отразилось странное смущение, выдали его с головой.
— Если что-то делаешь — делай до конца и по всем правилам, — проворчал он, виновато отводя взгляд, словно мальчишка-сорванец, пойманный с поличным на каком-нибудь добром деле. Повернувшись, он указал на ведущую наверх лестницу.
— Я распорядился, чтобы на втором этаже устроили квартиру для твоего обожаемого профессора, — сказал Сэнтин, явно переводя разговор на другое. — Это очень удобно, особенно если возникнут какие-нибудь особые обстоятельства. Думаю, профессор не будет очень возражать…
— Разумеется, нет! Наоборот, Дэвид будет очень доволен, когда узнает… — ответила Жанна медленно, словно во сне идя навстречу Сэнтину по захламленному полу. Ее взгляд, в котором светились восхищение, восторг и глубокая признательность, был прикован к его лицу. На бронзовых скулах Рафа определенно горел легкий румянец, и это потрясло Жанну едва ли не сильнее, чем все то, что она узнала за последние несколько минут. Никаких сомнений: этот галантный пират, ловкий бизнесмен и гроза конкурентов, был смущен, как школьник!
Остановившись в одном футе от него, Жанна заглянула ему прямо в глаза.
— Почему, Раф? — негромко повторила она. — Это слишком щедрый подарок. — Она чуть заметно улыбнулась. — И не уговаривай меня: я знаю, что ты любишь доводить дело до конца, но все равно я не поверю, что ты настолько привержен порядку!
Сэнтин ответил на ее улыбку нарочито сердитой гримасой и, повинуясь внезапному порыву, тут же поднял руку, чтобы коснуться ее щеки.
— Знаешь пословицу — дареному коню в зубы не смотрят? — едко спросил он. — Какая тебе, в конце концов, разница, почему я поступил так, а не
— Есть разница, — упрямо возразила Жанна, подавляя дрожь, вызванную его прикосновением. — И большая… Огромная!
Сэнтин провел кончиками пальцев по ее выпуклому лбу.
— Я сделал это ради твоих прекрасных глаз, голубка, — сказал он своим прежним голосом, и лицо его снова закрыла угрюмая сосредоточенность. — В тот вечер, когда ты увидела Сильвию Уотермен в шубе из тигра, ты была похожа на Бемби, у которого только что погибла мать-олениха. Я не мог этого вынести! — Сэнтин бросил на Жанну такой пронзительный взгляд, словно это она была виновата в том, что он поддался слабости. — И ты плакала!
— Ты сделал все это потому, что я плакала? — переспросила Жанна, обводя руками перестроенную ферму.
— Я же сказал, что я не мог этого вынести, — проворчал Сэнтин, воинственно выпятив челюсть. — Я не привык бездействовать, когда мне чего-то хочется, а в тот момент мне больше всего хотелось как-то исправить положение. Я готов был принести тебе на серебряном блюде головы Уотермена и его супруги, но ты отказалась, и я понял, что не сумею утешить тебя, что бы я ни сделал. Поверь, мне нелегко было смириться с мыслью, что я чего-то не могу!
Лицо Сэнтина отразило такое сожаление и одновременно ярость, что Жанна невольно улыбнулась.
— Я не хотела быть неблагодарной, — сказала она, лукаво сверкнув глазами. — Просто месть никогда не казалась мне… достойным занятием.
— Вот, оказывается, в чем дело… — протянул Сэнтин и несильно дернул ее за косу, которой он уже некоторое время забавлялся. — Впрочем, я всегда знал, что мне не удастся так легко одолеть этот твой проклятый идеализм, — жестким голосом добавил он, но изгиб его губ показался Жанне удивительно мягким и нежным. — Если бы ты жила в настоящем мире, ты бы знала, что месть довольно часто приносит реальное удовлетворение.
Лицо Сэнтина неожиданно стало почти смущенным.
— Тебе нравится твое настоящее, Покахонтас? — негромко спросил он.
Жанна почувствовала, как ее горло перехватило внезапной судорогой, а глаза наполнились слезами.
— Мне нравится мое настоящее, Раф, — ответила она нетвердым голосом и попыталась улыбнуться. — И если ты задумал все это для того, чтобы утешить меня, то ты весьма преуспел. Спасибо…
Она повернулась и поцеловала его горячую и сухую кисть, которая лежала у нее на плече.
— Только не надо больше плакать!.. — с напускным раздражением запротестовал Раф.
Жанна удовлетворенно рассмеялась, чувствуя, как душа ее наполняется уже знакомой ей лаской и нежностью.
— Не буду, — уверила она его, и тут же из ее глаза выскользнула и побежала по щеке слеза.
Сэнтин достал из кармана носовой платок и принялся неловко вытирать ей глаза.
— Сто раз говорил себе: женщинам верить нельзя, — мрачно посетовал он и вздохнул. — И вот результат… Ну что мне сделать на этот раз, чтобы ты перестала? — Он через силу улыбнулся. — Придется вложить половину моего состояния в исследования по искусственному разведению тибетских панд. Может быть, это тебя утешит?