Приручить единорога (Странное предложение)
Шрифт:
Жанна пожала плечами.
— Мне не срочно, — сказала она беззаботно. — Я могу поговорить с ним и потом. А пока я, пожалуй, схожу на часок-другой в беседку. Интересно, удастся ли мне упросить Стокли, чтобы он добыл на кухне пару кусков хлеба с сыром… — Жанна состроила шутливую гримасу. — Когда в прошлый раз я просила его завернуть мне с собой несколько бутербродов, он приготовил мне здоровенную корзину, в которой было столько еды, что можно было накормить целую армию.
— Должно быть, он считает, что твои спартанские привычки оскорбляют его опыт и мастерство, — ухмыльнулся Пэт. — С твоим появлением вся прислуга в замке буквально стоит на ушах. Кстати, что это за бутерброды, которые ты собираешься выманить у Стокли?
— Я вернусь еще до того, как он узнает, что я ушла, — пообещала Жанна. — Тем более что Раф, как ты говоришь, очень занят…
— Буду весьма признателен, — сухо заметил Пэт и слегка поклонился. — Эта чертова забастовка и так довела шефа до белого каления, и мне бы не хотелось, чтобы что-нибудь — или кто-нибудь — разозлил его еще сильнее.
— А графиня уже уехала? — как можно небрежнее поинтересовалась Жанна. Доусон кивнул.
— Ее светлость отбыли во Фриско сегодня рано утром, — сказал он. — Судя по ее виду, Марина была крайне раздосадована.
— Как это печально! — Жанна лучезарно улыбнулась. Пэт снова кивнул с понимающим видом и повернулся, чтобы идти дальше. Когда он исчез за дверью библиотеки, Жанна едва не запрыгала на одной ножке, но сдержалась и отправилась на поиски Стокли.
Через полчаса Жанна уже сидела в беседке, жуя свежевыпеченную французскую булку с твердым итальянским сыром и разглядывая расстилающийся до самого горизонта безмятежный морской пейзаж. Ей было хорошо и спокойно. Невозможно было поверить, что в таком прекрасном мире что-то может вдруг пойти не так. Солнце тепло касалось ее лица, ласковый ветер небрежно играл выбившимися из прически легкими прядями волос, а настроение Жанны было таким же игривым, как прибой внизу.
Почему все вдруг стало так просто? На протяжении недель она была совершенно несчастна, разрываясь между растущей любовью к Сэнтину и страхом, что это чувство может связать ее по рукам и ногам и она будет вынуждена жить несвободной, строго регламентированной жизнью, от которой в свое время бежала ее бабушка. Этот мягкий плен, эта золотая клетка пугали ее, и она сражалась с ними с отчаянием, которое теперь казалось ей преувеличенным или вовсе ненужным.
Человек, который казался ей высеченным из камня, уронил одну-единственную слезу и пробормотал несколько бессвязных, едва различимых слов, и вот она уже размякла. И стремление к независимости, и решимость сохранить свою свободу исчезли в мгновение ока, и теперь Жанна не могла понять, чего, собственно, она так боялась? Она считала себя — и была! — достаточно сильной, чтобы не дать Рафу полностью подчинить себя, потому что тогда она стала бы уже не нужна ему. Почему в таком случае ей не принять дар, который преподнесла ей судьба? То, что произошло между ними вчера — и происходило на протяжении всех тех нескольких недель, что Жанна провела в замке Сэнтина, — заставило обоих свернуть с пути, который казался им предопределенным раз и навсегда. Страсть и нежность объединили их в одно, и им оставалось только выбрать дорогу, по которой им предстояло идти дальше вдвоем. Сама Жанна больше не сомневалась, что за их союзом, как и за любым другим природным явлением, стоят непостижимые и могущественные силы. Это они определили каждому из них общее предназначение, и ей оставалось только принять неизбежное с покорностью и безмятежным спокойствием.
Жанна доела последний кусок хлеба и, стряхнув крошки с колен, неохотно поднялась со скамьи. Ей хотелось побыть в беседке еще немного, тем более что никто не знал, как долго Сэнтин будет разговаривать с Токио, но она обещала Пэту не задерживаться. Кроме того, подумала она, если Раф вдруг освободится
В прихожей она сразу столкнулась со Стокли. Лоб дворецкого пересекала озабоченная морщина, и приподнятое настроение Жанны мгновенно улетучилось, сменившись недобрым предчувствием.
— А вот и вы, мисс Кеннон, — с явным облегчением проговорил Стокли. — Я как раз собирался пойти за вами — мистер Доусон сообщил мне, что вы скорее всего отдыхаете в беседке… Вам звонил мистер Джоди Форрестер. Он сказал, что дело срочное, и просил вас немедленно ему перезвонить, но… — Дворецкий заколебался. — Сначала я не знал, где вы, и спросил об этом у мистера Сэнтина. А он велел вам немедленно явиться к нему в библиотеку.
Джоди… Жанна почувствовала, что внутри у нее все оборвалось, и холод побежал по спине. Джоди… Срочный звонок. Для срочного звонка могла быть только одна причина. Еще в прошлый раз она почувствовала, что он чего-то не договаривает — и вот теперь этот звонок из Оклахомы, звонок вне расписания. Неужели?..
— О, нет! — воскликнула она и повернулась к Стокли. — Нет, сейчас я не могу. Скажите Рафу, что я не могу… Мне нужно срочно позвонить.
Она бросилась мимо дворецкого к телефону, стоящему в холле. Стокли в смятении последовал за ней.
— Но мистер Сэнтин очень настаивал, чтобы вы увиделись с ним прежде, чем будете звонить мистеру Форрестеру, — слабо запротестовал он и нахмурился, увидев, что Жанна набирает номер.
— Я не могу говорить с ним сейчас, — нетерпеливо бросила Жанна, прислушиваясь к гудкам в телефонной трубке. «Почему он не отвечает?» — в отчаянии думала она, живо представляя себе, как заходится трелью старенький телефонный аппарат в конторе управляющего.
— Передайте мистеру Сэнтину, Фред, что я зайду к нему чуть позже.
В голосе ее прозвучала твердая решимость, и Стокли, пытавшийся что-то возразить, только пожал плечами и молча удалился. Но Жанна даже не заметила этого, потому что на том конце линии Джоди наконец взял трубку.
— Алло, Джоди? — Слова давались Жанне с огромным трудом. — Это я, Жанна…
— Все закончилось, Жанна, — мягко ответил Джоди.
Чтобы не упасть, Жанна оперлась на резную тумбу красного дерева и закрыла глаза. Она ждала этой страшной новости, но удар все равно оказался слишком сильным и слишком внезапным. Крошечная надежда, которую она продолжала питать, зная, что за новость сообщит ей управляющий, погасла в ее душе, и Жанна почувствовала себя одинокой и несчастной.
— Когда? — спросила она одними губами, но Джоди или услышал, или догадался.
— Вчера во второй половине дня, почти сразу же после твоего звонка, — тихо ответил он. — В последнюю неделю она совсем ослабела. Но она не хотела, чтобы ты знала…
— Вчера… — машинально повторила Жанна. — Почему ты не позвонил мне сразу?
— Это была ее последняя воля, — ответил Джоди. — Она не хотела, чтобы ты знала, пока… пока все не кончится. Вчера вечером ее кремировали. Твоя бабушка сказала, что ты знаешь, где захоронить ее прах.
«Наш холм…» — промелькнуло в голове у Жанны.
— Да, я знаю, — сказала она негромко. — Я вылетаю первым же самолетом, Джоди. Ты встретишь меня?
— Конечно. — Джоди как-то странно поперхнулся и некоторое время откашливался. — Позвони мне, когда будешь знать номер рейса, хорошо?
— Обязательно. И еще… Спасибо тебе, Джоди, — негромко проговорила Жанна. — Спасибо тебе за все. Я знаю, тебе тоже пришлось нелегко.
— Твоя бабушка была настоящая леди, — торжественно сказал Джоди. — Я счастлив и горд, что знал ее. Если кого и следовало бы поблагодарить, так это ее. В мире найдется немного таких людей, которые способны открыть тебе глаза на мир, попросту оставаясь собой. Она дала мне больше, чем я мог сделать для нее.