Приручить и обезвредить
Шрифт:
– Почему «Лёва», ты забыла моё имя?
Чувствую, как щёки краснеют от его близости. Он и не целует, и не отстраняется. Очень интимно.
– А почему я «кошка»?
– Хм, значит я для тебя лев? Символ благородства и храбрости?
– Ну или львёнок.
– Нет уж.
Лёша, наконец, целует меня, но останавливается через несколько секунд. Еле сдерживаюсь, чтобы не застонать от разочарования.
– Пошли в дом, пока ничего не застудила.
Он помогает мне встать и идёт к дому.
У меня игривое настроение, поэтому, как только
Лёша медленно поворачивается, на лице – удивление и улыбка. Застёгивает свою куртку, а потом наклоняется, зачерпывает снег и отправляет точно в меня. Хватаю ещё горсть, и бегу в сторону, пока Лёша кидает в меня уже второй снежок. Вот это скорость! Мы носимся по двору, я звонко смеюсь, Лёша рычит, обещая расправу.
Я попадаю в него буквально пару раз. В очередной раз, когда мне прилетает снежок, он попадает за шиворот. Я взвизгиваю от холода, не смотрю куда иду, поскальзываюсь и падаю на спину, ещё сильнее припечатывая снег к спине и шее.
Мне так хорошо, что я лежу и смеюсь, глядя на небо.
Глава 14. Одним хлебом сыт не будешь
Марта
Спецназовец садится на корточки рядом со мной.
– Сильно ударилась? Болит что-то?
Качаю головой.
– Нет, ничего. Только холодно.
Протягиваю руку Лёше. Он помогает мне встать, а потом закидывает на плечо. Отряхивает мою попу от снега и заносит в дом.
Проходим в комнату. Можно было бы уже заняться готовкой – после улицы голод разыгрался не на шутку. Но моя одежда промокла, запасную я не брала. Стою мнусь, не зная, что делать. Придётся просить у Лёши-Лёвы. Он меня опережает.
– Март, иди прими горячий душ, одежду – на батарею сушиться. Я сейчас принесу что-то из своего.
Лёша приносит мне полотенце и свою футболку.
Закалываю волосы повыше, чтобы не намочить, и иду греться в душ. Раздеваться до гола зная, что за дверью в нескольких метрах стоит мужчина, немного неловко. И я надеюсь, ему хватит благородства не врываться в ванную. Сейчас я еще точно не готова к сближению. А ещё я удивлена, что он дал мне длинную футболку, которая очень похожа на моё платье, а не что-то, что оголяло бы ягодицы при каждом движении.
Распаренная и румяная возвращаюсь на кухню, рефлекторно оттягиваю футболку вниз.
Лёша осматривает меня снизу вверх, а уголки губ приподнимаются.
– Я голоден!
– Я хочу есть!
Произносим одновременно.
– Отлично! Март, я пойду на улицу жарить шашлык. Ты не высовывайся, пожалуйста.
– Принято!
Включаю духовку, достаю тесто, смазываю его и отправляю запекаться. А пока мою овощи и зелень. Нарезаю салат. Навожу порядок на кухне. Ставлю тарелки на барную стойку и понимаю, что хотела бы сесть более расслабленно, чем смогу на высоких стульях. Но других столов не вижу.
Духовка
Я слежу за руками, чтобы не обжечься, и не поворачивая головы говорю:
– Хлеб готов и овощи тоже!
Словно лев подкрался! Лёша обнимает меня со спины. Я аж вздрагиваю от неожиданности.
– Женщина! В моём жилище ещё ни разу не пахло домом, но сейчас… Волшебство.
В доме действительно смешались запахи дымка, мяса, свежеиспечённого хлеба. А ещё аромат мужчины пробрался под кожу.
– Veela magic! – я взмахиваю пальцем, изображая волшебную палочку.
– Ты же знаешь, что нельзя использовать магию вне Хогвартса?
Мы смеёмся, между нами что-то определенно происходит. Он захватывает зубами мою мочку уха и тихонько рычит. А я смеюсь от того, как он соответствует моему представлению Лёши-хищника.
– Слушай, львёнок, а есть какой-нибудь столик? Не хочу сидеть за барной стойкой.
– Есть журнальный, за диваном спрятан. Поедим за ним?
– Да!
Лёша выдвигает столик на середину комнаты, зажигает камин. Я сервирую стол, кидаю на пол подушки с дивана.
Сажусь.
– Вина?
– Да. Красное?
– Определенно да.
Лёша открывает бутылку, берёт два бокала и садится рядом со мной.
Разливает вино в бокалы и отдаёт один мне.
– За продуктивные выходные и домашний уют, чародейка вне закона!
Звонко ударяются наши бокалы. Делаю глоток. Очень приятное вино оставляет ягодное послевкусие. Но первый глоток алкоголя сделан на пустой желудок, и я почти сразу чувствую, как тепло разливается по телу.
Лёша раскладывает мясо по тарелкам. Вкусный, сочный, нежный. И даже не знаю, о ком точно я так думаю – о шашлыке или о мужчине слева от меня.
– Очень вкусно!
Лёша хочет отрезать хлеб.
– Нет, нет! Отламывай! Самый вкусный кусок всегда свежий, хрустящий и оторван от буханки! Знаешь, как в детстве, когда мама отправила за хлебом, и вот ты идёшь домой, несёшь буханку, а она так вкусно пахнет под носом. И в итоге не выдерживаешь – откусываешь. Думаешь: «Ну что такого? Ведь я всего-то разочек». Приходишь домой, а ты по пути, оказывается, половину съел.
– Точно-точно. А если это была булка к чаю, то её можно было и вовсе не донести, – смеёмся оба, детство было похожим.
Отрывает кусочек, закидывает в рот и с улыбкой жмурится.
Я смотрю на такого расслабленного, довольного львёнка и понимаю, что всё – я начинаю влюбляться. Мы сытые откидываемся на диван.
– Безумно вкусно!
– Знаешь, что самое вкусное?
– Ты.
– Нет! – смеюсь. – Макать хлеб в сок от салата.
Лёша отламывает ещё кусок хлеба, макает его в миску, где был салат, и протягивает к моим губам.
Обхватываю мякиш, цепляя губами кончики пальцев.
Сейчас между нами искрит.