Приручить и обезвредить

Лин Витта

К дому подъехала весьма нервной. Я сидела минут пятнадцать в машине, собираясь духом, репетируя речь и воображая в голове варианты развития диалога. Вспотевшие ладошки то и дело вытирала о джинсы.

Когда зазвонил телефон, я даже дёрнулась, увлечённая своими мыслями.

– Кошка, ты доехала?

– Да.

– Почему не отзвонилась, что всё хорошо? Я волнуюсь же. Или что-то не так? Ты не молчи.

– Ты же по-любому отслеживаешь мою геолокацию, Беркушев! И что со мной могло случиться?

– Отслеживаю. И вижу,

что ты не идёшь в дом.

Как предсказуемо!

– Ага, сижу в машине.

– Почему не поднимаешься в квартиру?

– Страшно. А вдруг даже говорить не захотят.

– Надо было мне ехать с тобой. Я умею заставлять людей слушать.

– Нет уж, твои методы весьма… экстравагантны. Вряд ли родители оценят и расчувствуются, если их ремнём обмотать. Это всё между мной и мамой. Я должна сама поговорить. Ладно, я пошла, пожелай удачи.

– Удачи, милая.

Наконец, найдя в себе силы, поднимаюсь и звоню в дверь. О своём приезде я не предупреждала. Хотя, наверное, надо было. Но я надеюсь, что эффект неожиданности не оставит им выбора.

Дверь открывает папа. Я так скучала по нему! Делаю несмелый шаг к нему.

– Папочка, привет, я очень соскучилась.

Папа расплывается в улыбке, от чего всё его лицо расчерчивают морщины.

– И я, доченька, проходи скорее, чего на пороге стоять.

Первый пункт пройден – меня не гонят тряпками вон.

– Мама дома?

– Конечно, куда она денется. Лиля, Марта приехала!

Мама выходит в прихожую с плотно сжатыми губами, окидывает взглядом сверху вниз и обратно. Прям чувствую, что сейчас гадость какую-то скажет. И она не заставляет себя ждать.

– Ну что, помыкалась и приехала, наконец? А я говорила сразу, чтобы ехала со мной. Деньги кончились по съёмным мотаться и сразу к родителям побежала?

– У меня всё хорошо, мам. Спасибо, что поинтересовалась, – даже скрывать сарказм не хочу в ответ на такие наезды. – И нет, я приехала только поговорить и поделиться новостью. На вашу жилплощадь не претендую.

– Ну, а что тогда вдруг о матери вспомнила? Залетела?

– Лиля! – отец не выдерживает. Первый раз слышу, чтобы он повышал голос на свою жену. –Выслушай ты сначала. Да даже если и беременность. Это наша дочь, а не бездомная собака приблудилась, чтобы ты так выражалась!

Дальше мне говорить уже проще, так как я чувствую, что отец на моей стороне.

– Нет, мам. Может, я хотя бы разуюсь и чаю попьём? Расскажу всё в спокойной семейной атмосфере.

Мама демонстративно разворачивается и идёт на кухню, включает чайник. И на том спасибо.

Как только рассаживаемся с чашками за столом, я начинаю разговор сама, пока мать не наговорила ещё какого-то абсурда.

– В больнице вы видели Алексея, мы встречаемся уже несколько месяцев. Вчера он сделал мне предложение, я согласилась. Поднимаю руку, демонстрируя кольцо.

Отец подскакивает, чуть не роняя чашку.

– Поздравляю,

Марта, солнышко! Очень рад за вас, – он порывисто прижимает к себе. – Выросла девочка наша. Надо же…

Я смотрю на маму и не могу считать её реакцию.

– Мама, а ты не рада?

– Рада, конечно.

Ага, а на лице вселенская скорбь.

– Дочь, я не понимаю, почему тогда тебя из гостиницы голой привезли? Он был женат, и вы в гостиницах встречались?

– Какая фантазия пропадает, мам. Романы писать не хочешь? Мы поругались, и я хотела побыть одна, вот и заселилась в отель, а там поскользнулась в ванной. Меня сотрудники нашли. Лёша даже не знал, где я.

– Точно, он же приезжал к нам, –вставляет папа.

– Погоди, то есть, вы знали, что у меня есть мужчина?

Пытаюсь вспомнить нашу перепалку в больнице и что рассказывал Лёша, но тогда я была в каком-то своём мирке – половину не запомнила.

– Дочка, я подумала, что ты вляпалась в какую-то тёмную историю, а он сутенёр.

Кажется, мои брови уже на макушке, ну, по крайней мере, так высоко подниматься они точно не должны.

– То есть я правильно понимаю, что мой Алексей приезжал сюда? Рассказал вам, что мы вместе?

– Да.

– А потом вы видели нас вместе в больнице. И единственное, что пришло тебе на ум, мама, это проституция?

– Но знаешь сколько таких историй, когда наивных девочек соблазняют быстрыми деньгами, а ты у нас вон с какими формами!

Аргументы железобетонные.

– Сколько?

– Что?

– Сколько таких историй лично ты знаешь из первых рук? Сколько проституток вы угощали чаем, пока они рассказывали вам свои истории?

Я сама начинаю закипать, как чайник на плите буквально несколько минут назад.

– Да мы бы никогда за один стол…

Договорить я не даю.

– Ты должна извиниться.

– Мы же хотели как лучше, думали ты во что-то вляпалась, – говорит мама.

– «Как лучше» – это навесить ярлык с ценой на меня, трясясь за свою репутацию?

– Ты права, мы немного преувеличили. Но из лучших побуждений!

– Это не извинение, мама.

– Мы…

И всё же мой «чайничек» не выдерживает и свистит.

– Не «мы», мам, ты. Папа виноват лишь в том, что слепо поддерживает тебя. Хотя, тут я его отчасти понимаю – он всегда на стороне своей второй половинки. Это ты так стремишься очернить меня, как будто тебе за эти грязные предположения приплачивают в программе на первом канале. Вот только это не телевидение, а моя жизнь! Не турецкий сериал и не шоу Малахова! Мам, я хочу зарыть топор войны. Я хочу, чтобы вы были со мной в день, когда я стану Беркушевой. Я хочу хвастаться родителям свадебным платьем, хочу, чтобы папа вёл меня по проходу к жениху. Я планирую выходить замуж один-единственный раз, так же как ты, мам. И если ты тоже хочешь быть с дочерью в эти моменты… ты должна признать свою ошибку.