Пришедшему – крест

Корольков Игорь

– Он каждый день приходит к храму.

– Всему свое время, – возразил патриарх. – А если он окажется не тем, за кого себя выдает?

– Жизнью ручаюсь, это он, Ваше Святейшество!

– Я должен быть убежден так же, как вы. Привезите его сюда, в Переделкино. Скажем, завтра, часов в девятнадцать.

Патриарх вскинул левую руку и посмотрел на часы.

– Да, в девятнадцать, – повторил он.

Жареный кролик в вине по-мальтийски

Патриарх

был взволнован. То, что ему рассказал ключарь, и то, как он при этом вел себя, говорило, что называвший себя Иисусом действительно не простой человек. Видимо, и в самом деле в нем сошлось много талантов. Но чтобы это был Иисус! Тот самый! Которого распяли! Который воскрес! И обещал прийти! Патриарх не мог в это поверить. Он был убежден: тот, о котором так интересно поведал отец Ионафан, был незаурядным человеком, возможно, с не совсем здоровой психикой. Он не стал бы с ним встречаться, если бы не протоиерей. Ключарь, к которому он испытывал глубокое уважение, человек степенный, взвешенный, поддался прохвосту! Этого не может быть! Но это есть. А, может, протоиерей сам не здоров? Может, настолько погрузился в молитвы, что его стали посещать видения?

Святейший Владыка потер виски. Столько об этом говорили, столько ждали, и вдруг так просто, буднично, взял и пришел? Пришествию должно сопутствовать нечто значимое, величественное! Сын Бога должен степенно сойти с небес, осеняя людей крестным знамением, недоступный, как царь. А этот, говорят, просил милостыню…

– Они приехали, Ваше Святейшество! – доложил секретарь.

У патриарха кровь прилила к лицу. Он стал лихорадочно думать, как встретить гостя: обнять или вежливо пожать руку? И как к нему обращаться?

Дверь отворилась, на пороге встали двое: ключарь и мужчина в куртке оливкового цвета. Мужчина был худ с заостренными чертами лица. Обращали на себя внимание его глаза: темные, как южная ночь, внимательные и спокойные.

«И это – Иисус?» – подумал Патриарх, уставившись на видавшие виды кроссовки гостя. Он двинулся навстречу вошедшим.

– Здравствуйте, Великий Скиталец! – сказал он. Назвать пришедшего Великим Скитальцем пришло в голову неожиданно и, как показалось патриарху, очень удачно: уважительно, сочувственно, без обещаний. Несмотря на перчатки, мужчина взял руки Иисуса в свои, тепло их сжав.

– Наслышан о ваших добрых делах! – сказал он. – Многие уже молятся о вас.

Нищий пожал плечами.

– Ваше Святейшество, с вашего позволения покину вас, – сказал, как было договорено, ключарь. – У меня здесь дела, я зайду позже.

Патриарх взял гостя под руку и повел вглубь кабинета. Он избрал манеру поведения, по которой невозможно было бы определить, кто из двоих главный. Патриарх держался предельно предупредительно, даже бережно, но в этом можно было уловить поведение врача, который боится

огорчить пациента неутешительным диагнозом.

Глава Церкви предложил гостю сесть. Патриарх наблюдал за каждым жестом мужчины. Он ожидал увидеть что-то, что выдало бы в человеке, называвшего себя Иисусом, значимое, важное, необычное. Но как ни присматривался, ничего необычного в нем не находил. Разве что держался тот независимо и свободно. Словно высокий сан патриарха для него ничего не значил.

Принесли чай. Гость взял чашку двумя руками, как на востоке берут пиалу, сделал несколько глотков.

– Угощайтесь!

Патриарх подвинул хрустальную вазу, полную шоколадных конфет.

– Спасибо! – сказал гость, но к конфетам не притронулся. Он молчал, предоставляя право начать разговор тому, кто его позвал.

– Вы давно в нашем городе? – спросил Патриарх.

– Шестой день, – ответил нищий.

– Издалека?

Гость улыбнулся. Патриарху стало неловко за свою примитивную уловку.

– Издалека, – ответил нищий.

Патриарх не знал, о чем говорить дальше. Ему казалось, гость видит его насквозь, и оттого он чувствовал себя неуютно.

– Говорят, Вы многих уже исцелили.

– Больных слишком много, а сил моих на всех не хватает, – просто ответил нищий.

– Вы делаете то, что не могут врачи! – восхищенно заметил патриарх.

– К сожалению, и я не все могу.

– Странно это слышать из уст такого человека, как вы, – осторожно подвинулся к опасной теме Святейший Владыка.

– Что вы имеете в виду? – спросил нищий.

– Вы ведь называете себя Мессией, – еще более осторожно произнес патриарх.

– Я никогда не называл себя Мессией, – ответил знахарь.

– Вот как! Но вы таким себя считаете?

– Я никогда не считал себя Мессией.

– А кем же вы себя считаете?

– Сыном Человеческим!

Возникла долгая пауза. Сбитый с толку Патриарх не знал, как продолжить разговор.

– Спрашивайте, – сказал знахарь. – У вас ко мне много вопросов.

От этих слов Патриарху стало легче. Он вдруг понял, что ни к чему ходить вокруг да около. Действительно, у него есть вопросы и их нужно задать.

– Отец Ионафан говорил, вы встречались в Иерусалиме.

– Это правда, – ответил нищий.

– Он сказал, что видел вас… на кресте.

– Мне стыдно перед ним.

– Почему? – удивился Патриарх.

– Он видел, как меня распинали.

– И что?

Нищий поставил чашку на стол.

– Когда в тебя вбивают гвозди, это очень больно. Я кричал.

– Да?!

– Я висел совершенно голый перед толпой. Это очень стыдно, даже когда у тебя нет сил ни на какие чувства.

– Голый?

Глаза патриарха расширились.

– А вы не знали? Всех, кого распинали, раздевали донага.