Пришедшие из ночи
Шрифт:
Ирина взяла его под руку, и они чинно двинулись к магистрали. Оба молчали.
— Недавно мне приснился сон, — вдруг сказала Ирина. — Ужасный сон.
— О чем? — спросил Хар.
— О том, что я люблю тебя.
— Это действительно невесело, — сказал Хар. — А о том, что я тебя тоже люблю, в этом сне ничего не было?
— Молчи, — Ирина сильно сжала ему руку и продолжила: — Все, как в той старинной сказке. Две новости, одна хорошая, а другая совсем плохая.
Хар послушно молчал.
— Не бойся. То, что я люблю тебя, это была
— А какая плохая? — не выдержал Хар. Он вдруг вспомнил, что ему говорил рокочущий голос во сне. И не ошибся.
— То, что нам с тобой придется расстаться, — тихо сказала Ирина.
— Снам не всегда можно верить, — примирительно сказал Хар.
Ирина тяжело вздохнула.
— А куда мы идем? — спросил Хар через некоторое время.
— Ты, наверное, забыл, что однажды пригласил меня в ресторан, — ответила она. — Давным-давно. Сейчас мы пойдем к тебе, ты примешь душ и переоденешься. Должен же ты соответствовать такой девушке, как я. А потом пойдем и сядем на открытую веранду, около водопада. И выпьем немного вина за наше расставанье.
Они помолчали.
— А потом? — несмело спросил Хар. — После ресторана?
— Потом мы вернемся к тебе, — тихо сказала Ирина, глядя в сторону. — И я у тебя останусь. Мог бы и сам догадаться.
— Но мы… — начал Хар.
— Молчи, — отрезала Ирина. — У меня сегодня не простой вечер. Я прощаюсь с любимым человеком. Надолго, может быть, навсегда. И не спрашиваю несмышленышей, как это делать.
2
Бронштейн отпустил Хара около семи. Они внимательно просмотрели все отчеты, но ничего интересного в них не обнаружили. Как Хар и думал, отчеты исправно описывали работу дневной нейросети, о ночной в них не было не слова.
Хар дошел до гостиницы, которая действительно оказалась рядом и снял небольшой номер. Он решил, что пока ждет Габи, сможет немного передохнуть. Он все еще чувствовал себя не совсем нормально. Делать ему пока было совершенно нечего, поэтому он прилег на диван и постепенно задремал. Из дремы его выдернул мягкий сигнал комма. Хар тряхнул головой и приказал комму включиться.
— Хар, — услышал он голос Габи, — Это я. Ты что не отвечаешь, заснул?
— Задремал немного, — ответил Хар. — Прости, Габи. Устал вчера. Как твои успехи?
— Ну, первые результаты у меня есть. У нас сейчас перерыв, прилечу к тебе и все расскажу. Я так хочу тебя видеть.
— Габи, прошло больше пяти лет, — осторожно сказал Хар.
— Ну и что? Я все помню.
— Я тоже, — улыбнулся Хар. — Но искренне надеюсь, что у тебя сейчас уже кто-то есть. Другой.
— Есть, — засмеялась Габи. — Я не одна. Не переживай, Хар, я не стану при встрече стенать и плакаться тебе в жилетку.
— Вот и хорошо, — сказал Хар. — Приезжай.
— А иначе ты бы меня не пригласил? — еще громче засмеялась Габи и сказала: — Давай, называй скорее номер, я уже на дорожке.
Хар
Раскрасневшаяся Габи влетела в номер, как только дверь начала таять.
— Мне можно хоть немножко обнять тебя, зануда? Совсем-совсем немножко? — спросила она, и не дожидаясь ответа, прильнула к Хару. Тот нежно обнял ее. Так они простояли некоторое время, потом Габи вздохнула, чмокнула его в щеку и отстранилась.
— Все, инспектор, не бойся. Последний раз. Больше не буду к тебе приставать. Ты теперь такой важный.
— А ты на себя смотрела, Габи? — вздохнул в ответ Хар. — Ты выглядишь, как настоящая леди. Я подумал, что ты меня вообще не узнаешь.
— Дурак, — надулась Габи. — Что ты такое говоришь!
Хар улыбнулся. Теперь перед ним была прежняя Габи.
— Прости. Не принимай всерьез. Садись и начинай рассказывать. А я тебя угощу твоими любимыми пирожными.
— Искуситель, — улыбнулась Габи.
Они вдвоем быстро придвинули столик к дивану. Хар разлил ароматный чай и придвинул к Габи тарелочку с пирожными.
— Ешь и начинай, — сказал он.
— В общем, все как мы и думали, — сказала Габи, беря пирожное. — Я конечно оказалась права, но тут и не надо особой догадливости, любой бы догадался. Они радикально изменили структуру. Так что теперь у них предельно усложненная нейролептика. Но как они этого добились, совершенно непонятно.
Она покачала головой.
— Это же сотни миллионов новых связей. Чтобы их рассчитать, нужна уйма времени и вдобавок очень мощная нейросеть.
— Откуда ты знаешь? — спросил Хар.
— Мы же тоже работаем над этим, Хар. Наши расчеты идут уже три года, а мы дай бог, если продвинулись процентов на пять, — ответила Габи. — И хотя мы все время оптимизируем алгоритмы, скорость расчета, увы, постоянно снижается. И чем дальше мы проходим по этому пути, тем медленнее идем.
— Значит, есть какой-то другой путь, — задумчиво сказал Хар. — Они явно не считали годами, это не те ребята. Рисковая команда.
— Наверняка есть другой, — согласилась Габи и взяла второе пирожное. — Очень вкусно, спасибо тебе. Конечно, другой путь должен быть, но какой, я не представляю.
— А тебе не приходит в голову что-нибудь из запрещенного? — спросил Хар. — Они, знаешь, мастера на такие штуки.
— Приходит, — Габи пожала плечами. — Но тот путь — это путь в никуда. Да ты его и сам знаешь.
— Это ты про курсовую, которую мы делали совместно с Институтом Мозга? — спросил Хар. — Про неудачные опыты по сращиванию?
— Ну да, — сказала Габи. — Идея метода хороша, вот только кончается этот эксперимент очень быстро и весьма печально. И для нейросети, конечно, тоже, но еще больше для того, кто решил рискнуть.