Пришельцы с планеты Земля

Чирков Вадим Алексеевич

– Мы поехали, - произнес Кубик чисто земную фразу.
– Счастливо оставаться, ребята. Мы со Славиком (Славик молчал) были рады снова повидаться с вами.

– Ты бы лучше вспомнил, как брякнулся у себя дома на пол, - вставил Питя, - когда заартачился.

– Это от кого ж ты такому такому славному слову выучился?
– Кубик расплылся в улыбке.

– От Нинки, от кого же еще!

– Нуль-перелет, - сказал Кубик.

– Что?
– обернулся к нему Славик.

– Ты меня видишь?

– Конечно, вижу. А...

– Питя сказал "заартачился",

он сказал "Нинка", и я в ту же секунду очутился в Егоровке. На самом деле я стою сейчас во дворе Евдокимовны, а не здесь, и ты не должен меня видеть. Это называется нуль-перелет...

– Вот бы так сейчас нам обоим, - ответил Славик.

Кубик повернулся первым, за ним - Славик. Вот и пошли к кораблю. Славик обернулся, поднял обе руки, покачал ими. Поднял руки и Питя. Потом, уже подходя к кораблю, обернулся в последний раз Кубик. Он помахал рукой не только ребятишкам, а всей Кукурбите, глянув на нее - на город в летнем мареве, отчего он был похож на отражение в чуть колышущейся воде или на мираж, на голубое небо со случайным облачком на краю, на низенькие деревья вокруг космодрома - глянув на нее уже профессиональным взглядом художника - чуть прищурившись.

В корабле земляне устроились в низеньких, знакомых им креслах. На столе стояли кувшинчики с питьем и розовые горошинки в крохотных блюдечках.

– Примите, пожалуйста, таблетки, сейчас мы стартуем, - Мазиль уже стоял возле люка, ведущего в пилотскую кабину.

Кубик и Славик проглотили горошинки и застегнули на поясе широкие ремни.

– Твои друзья сейчас уснут, - сказал Мазиль Пите, - так что ты можешь спуститься к экипажу.

На этот раз Питя послушался, тем более, что его друзья уже разлеглись в креслах..

– До скорого, Славик, пока, дядя Витя!
– Малыш спрыгнул с подлокотника и вместе с командиром исчез в люке в полу "пассажирского" отсека Со спящим Славиком ему було неинтересно.

Глаза землян закрылись сами собой, головы все сильнее притягивало к изголовьям, но уши все равно слышали знакомые звуки старта корабля. Потом тела отяжелели так, что невозможно было пошевелить ни ногой, ни рукой, в глазах, как в цирке, стали кружиться разноцветные обручи, постепенно удаляясь, уменьшаясь, превращаясь в разноцветный мяч, шарик, точку, яркую, как искра... Вот и она погасла и наступила темнота.

Корабль несся среди звезд, вбирая в себя ненадолго слабый свет то одной, то другой звезды, все дальше оставляя Кукурбиту, где роботы-созидатели восстанавливали вместе с ее жителями разрушенные города, оставляя и Нырех, где неизвестно что происходило.

Пробуждение

Славику снилось, что они с художником лежат на егоровском лугу, разговаривают, глядя в высокое синее небо, и вдруг ему на живот вспрыгивает лягушка. Славик вздрагивает, хочет прогнать лягушку с живота, но рука почему-то не подчиняется.

–

Дядя Витя, - просит он, - сбросьте ее, пожалуйста.

– Кыш!
– говорит художник.
– Кыш, зеленая!

Но лягуха только перебирает задними лапками, устраиваясь поудобнее, отчего Славика раскачивает, словно он лежит не на земле, а на воде, а лягушка и не собирается покидать его живот.

А тут еще ветер принес одуванчиковую пушинку и она щекочет кончик носа, и снова нет сил поднять руку... Славик с трудом открыл глаза. Над ним было не синее небо, а матово светящийся купол потолка, на груди же сидела не лягушка, а егозил, стараясь его разбудить, Питя! Вдобавок он вытащил из кармана Славика носовой платок и кончиком щекотал его нос.

Славик сел, подхватил уже послушными руками малыша и обернулся к Кубику. Тот ворочался в кресле, но глаза пока еще не открывал.

– Прилетели!
– крикнул Питя.
– Знаешь, где мы?

– Где?

– Как и тогда - у самого окна Кубика. Сейчас откроют входной люк.

Художник сел, с недоумением оглядел все вокруг - ему, наверное, тоже снилось что-то земное. Увидел Славика в кресле через столик, Питю у него в руках и все понял.

– Где мы?
– спросил он. И глянул на часы. Часы стояли.

– У вас дома., - сказал Питя.
– Приглашай в гости!

Входной люк открылся, и все трое увидели падающий снег, словно с того момента, когда в корабль был втащен бесчувственный Кубик, не прошло и получаса.

Корабль чуть покачивался - как лодка на несильной волне. Начал выдвигаться транспортер. Вот он уперся в стену под подоконником. Кубик сперва встал на него, сделал даже шаг, потом все же опустился на колени - шутка ли, одиннадцатый этаж! Прополз к самому окну...

– Оно не заперто!
– вспомнил Славик.

Художник толкнул раму, она открылась, транспортер вдвинул Кубика в комнату, как Евдокимовна вдвигает хлеб в свою печь. Вслед за художником въехали Славик с Питей в руках и коробка с подарками. Они снова были дома!

– Вы давайте на крышу, - крикнул кому-то из экипажа Питя, - а я чуть побуду здесь

Корабль втянул в себя транспортер и послушно исчез. Художник затворил окно, через которое в комнату вливался морозный воздух Земли.

В комнате было полутемно из-за падающего на город снега, и Кубик включил свет. Осмотрелся. Все было, как в тот день, когда они полетели на другую планету, только на всем лежал слой пыли.

Художник подошел к письменному столу, где пыль была особенно видна, и написал пальцем по ее слою крупными буквами одно только слово - КУКУРБИТА.

– Неужели это было?
– спросил он у самого себя. Глянул на серебристый рукав, на ногу, такие же серебристые ботинки, на коробку из светло-коричневого назнакомого материала.
– Было, - сказал полуудивленно.
– Значит, было: Кукурибита, Нырех, роботы, Бар-Кос... Не выдумал же я все это...

– Слав, - попросил Питя, - я хочу поближе к окну.