Пришельцы в Гусляре
Шрифт:
– Вот видишь, – сказал Удалов кузнечику. – А ты говорил.
– Погоди, – встревожился кузнечик. – Один не ходи.
– Так пойдем вместе, – предложил Удалов.
Через две минуты Удалов и Тори стояли возле внушительного бронзового памятника Государственному колену. Удалов огляделся. Вокруг все так же кипела толпа. «Кто бы это мог быть? – думал Удалов. – Неужели Коля Белосельский прилетел?»
– Корнелий! – раздался рядом девичий голос.
К Удалову спешила девушка ослепительной красоты и редкого обаяния, одетая легко, в серебристый купальный костюм.
– Осторожно, Корнелий! – предостерег кузнечик.
– Я понимаю, – согласился Корнелий, не в силах отвести взгляда от красавицы.
– Я счастлива, – сказала девушка, тонкими пальцами дотрагиваясь до руки Удалова. – Я мечтала встретиться с тобой. Пошли. Наш уютный летающий рай ждет у второго причала. Мы проведем с тобой отпуск у журчащего ручья возлюбленных, под сенью бананов забвения. Идем, мой кролик!
И Удалов, ровным счетом ничего не понимая и ни о чем не думая, покорно последовал за красавицей. И может быть, дошел бы с ней до второго причала и добрался бы до бананов забвения, если бы его не перехватила жесткая рука посланца в черном трико.
– Делегат Земли, – произнес посланец твердо, – вы забываетесь.
– Он мой, – сказала красавица нежно. – Ты мой, подтверди.
– Я твой, – кивнул Удалов.
Кузнечик бросился вперед и вклинился между Удаловым и красавицей.
– Удалов! – сказал он, оглядываясь на посланца. – С нашей точки зрения эта особь не представляет интереса. Возможно, она синтетическая…
– Не верь им, Корнелий, – возразила красавица, – сами они синтетические.
Посланец подхватил сопротивляющегося Корнелия под руки и быстро повлек за собой. Удалов рванулся из рук посланца, красавица громко рыдала и взывала к Удалову.
– С первого взгляда! – кричала она. – Я полюбила. На всю жизнь. Я не перенесу разлуки!
– Я тоже! – ответил Удалов.
Транзитные пассажиры с любопытством смотрели на эту сцену, полагая, что наблюдают чей-то национальный обычай.
Через десять минут кузнечик с посланцем посадили потерявшего от любви рассудок Удалова в космический корабль и привязали его к креслу, а Удалов все еще не мог прийти в себя и повторял:
– С первого взгляда… с первого взгляда и на всю жизнь…
Глава четвертая,
в которой Удалов прилетает на место проведения первого СОС
Вскоре после взлета посланец дал Удалову таблетку, и Корнелий заснул. Когда он проснулся, корабль уже подлетал к планете 14ххХХ-5:%=ъ34, где проводился СОС. Голова болела, конечности дрожали. Удалов видел перед собой прекрасные голубые глаза, но эти глаза были подернуты дымкой прошлого. Он услышал, как рядом тихо разговаривают его спутники, но ни слова не понял, кроме знакомой фамилии – Удалов. С трудом Корнелий вспомнил, что это его фамилия.
– Вам лучше? – спросил синхронный кузнечик. – Припадок любви миновал?
– Плохо, – ответил Удалов. – В жизни со мной такого не случалось, с
– И как в десятом классе? – спросил синхронный кузнечик. – Обошлось?
– Я уж не помню деталей, – сказал Удалов. – Но было нелегко.
Кузнечик задумался, приставив коготок ко лбу, а сопровождающий посланец сказал:
– Нам это не нравится. Слишком пристальное к тебе, Удалов, внимание.
– И то правда, – согласился Удалов. – Она же меня по имени знала. Может, фотографию где-нибудь видела?
– Ты что, думаешь, она тебя на фотографии увидела, влюбилась и начала за тобой по космосу гоняться?
– Но ведь бывает, – сказал робко Удалов. Ему хотелось верить в любовь.
– А скажи, Корнелий, – спросил посланец. – Ты по земным меркам красавец? Герой? Любимец женщин?
– Пожалуй, так не скажешь, – признался Удалов. – Я скорее обыкновенный.
– Так и должно быть. Иначе бы тебя на СОС не отобрали. А лицо той женщины тебе знакомо?
– Нет. Только если в мечтах…
– Тем более это меня тревожит, – заключил посланец.
И тут корабль начал тормозить, а за иллюминатором появилась частично покрытая облаками планета.
Корабль с Альдебарана пристал к спутнику медицинского контроля. Когда Удалов вслед за кузнечиком и посланцем сошел с корабля, он оказался в длинном белом зале, где его и других пассажиров поджидали медики в халатах и масках. Медики поделили между собой пассажиров и принялись их обследовать.
Удалов достался солидной женщине, которая приказала ему раздеться, а потом напустила на свою жертву с десяток шустрых механизмов, которые опутали Удалова проводами, искололи иглами, промыли желудок, сделали рентген – и это за какие-то две минуты. Исследуясь, Удалов не терял присущей ему любознательности и наблюдал, как обрабатывают остальных пассажиров. В сплетении проводов и иголок поблескивал желтый живот кузнечика, а у посланца под черным трико оказались смятые розовые перья.
Механизмы, завершая работу, извлекали из себя длинные листочки желтой бумаги и передавали их врачихе. Врачиха читала их и накалывала на штырь, к которому уже была прикреплена неизвестно когда сделанная цветная и малопохожая фотография Корнелия Ивановича.
Врачиха взглянула на очередной бумажный листочек, громко присвистнула и сказала:
– Ну и дела!
Удалов встревожился.
Врачиха нажала на кнопку в подлокотнике кресла и отъехала от Удалова метров на пять.
Кузнечик и посланец уже спокойно одевались. Видно, для них осмотр закончился благополучно.
Врачиха свистнула погромче, и рядом с ее креслом появились еще два врача. Все трое начали внимательно изучать листочки, пересвистываясь и бросая на Удалова укоризненные взгляды.
– Тори, – позвал Удалов. – Чего они у меня нашли?
Кузнечик, застегивая свой элегантный костюм, подошел поближе и свистнул врачам на их языке. Врачи в ответ высвистели целую песню, а механизмы с новой силой принялись вертеть, колоть и мять Удалова.
– Ты учти, – предупредил Удалов, – я долго не выдержу. Они меня терзают.