Пришельцы
Шрифт:
– На какой – другой? – распираемый внутренним недовольством, пробубнил Заремба. – Где ты собираешься разворачивать новую операцию? В «треугольнике»?
А может быть, лучше в Москве?.. У этих пришельцев есть большое преимущество: они давно и надежно внедрены во многие государственные и властные структуры.
А на лбу написано только у одного – : Виктория!.. Они давно корректируют сознание и на мозги давят без всяких систем «Ореол».
– Мне все равно надо остаться здесь, – напирал Георгий. – Я только сейчас изучил обстановку и тактику действий…
– А может,
Кому?.. Но даже и это не главное. Кто она сама, Ева? Что за змей-искуситель стоит за ней?.. То, что она профессиональный разведчик, сомнений нет. А чей? На кого работает?.. Знаешь, Георгий, чем больше мы ковыряем этот пласт, тем больше вопросов. Мозги нараскоряку… И вдруг спецпрокурор не дает ордеров ни на аресты, ни на обыски. Я серьезно начинаю верить в пришельцев. Полное ощущение, что они – не люди: другая психология какой-то страшный фанатизм, одержимость, сверхнаглость…
Зарембе хотелось выговориться: этот сильный, напористый человек был сейчас растерян и оттого обозлен. Поспелов испытывал что-то подобное, но от долгой бессонницы слегка отупел и мысль была расплывчатой, вязкой. Конечно, следовало бы уединиться где-нибудь на сутки, отдохнуть и основательно обсудить все вопросы, но им никак не давали поговорить спокойно даже десять минут, бесконечно отвлекали текущими делами. На аэродроме грузился тяжелый военно-транспортный самолет, специально пригнанный сюда для перевозки вещественных доказательств, захваченных в подземном бункере. А груза набралось под завязку: один только «космический корабль», выполненный из нержавейки и титана, вместе с аппаратурой жизнеобеспечения весил несколько тонн.
Аэродром не был оборудован взлетно-посадочными огнями, а близился вечер и военные летчики спешили взлететь до сумерек. Суета вокруг была невероятная, отозванные из «бермудского треугольника» поисковые группы выполняли роль слесарей, грузчиков и охранников. Наконец, из-за нехватки рабочих рук, и Поспелову пришлось таскать из подземелья ящики и коробки.
Заремба решил через сутки пригнать сюда спецрейс, чтобы вывезти агентуру, а заодно и доставить Поспелова в Москву, оставив на ферме охрану. Як-40 со столичной командой поднялся в воздух на закате, а через двадцать минут стартовал военнотранспортный самолет, едва оторвавшись от полосы из-за перегруза. Георгий наконец облегченно вздохнул, оставил агента Витязя присматривать за аэродромом – обиженная десантура разошлась по Домам, – и отправился на ферму с единственной мыслью – выспаться за все дни.
Он откровенно дремал за рулем, рискуя врезаться в придорожные сосны на поворотах проселка, и ощущал полное безразличие. Перестали волновать самые острые мысли – о «ромашках», так и не обнаруженных в «логове», о «бермудском треугольнике», о том, что какая-то Ева хотела отрезать
Усталость окончательно притупила сознание и он остановился, чтобы поспать хотя бы полчаса, положив голову на руль. И только инстинкт самосохранения заставил его вновь запустить двигатель и ехать домой: не хотелось больше самому попадать в плен. До фермы едва дотянул…
Въезжая во двор, вспомнил о роковых совпадениях – что тут без него стряслось? – и потому вошел в дом уже готовый к сюрпризам. Татьяна лежала в постели, обложенная грелками, горчичниками и укрытая, не смотря на жару, пуховым одеялом. За ней ухаживал раненый десантник Пашка – поил отваром травы из литровых банок, заставлял пить через силу. Рема в своей комнате не оказалось вовсе…
– Ну, и где же ты умудрилась схватить простуду? – устало спросил Георгий, присев на кровать.
Она хотела что-то сказать, однако закашлялась, забилась, прикрывая ладонями рот.
Пашка глянул на часы, вскрыл разовый шприц и набрал лекарство.
– Подставляй, – сказал по-свойски, хлопая Татьяну по бедру.
Она с трудом уняла кашель, перевернулась и затаилась. Десантник, как хорошая медсестра, поставил укол со шлепком, приложил ватку.
– Ничего, до свадьбы заживет!
– Докладывать по важности или по хронологии? – «жена» ко всему прочему потеряла голос…
– По важности…
– Твоя бывшая жена… Нина Соломина, попала к пришельцам.
Поспелов тряхнул головой.
– Это что? Бред? У тебя высокая температура?
Татьяна вынула из-под подушки узкую бумажную полоску ярко-синего цвета с текстом на английском языке, отпечатанным белым шрифтом, без слов протянула Георгию. «Мисс Очарование восемьдесят восемь Нина Соломина изъявила желание совершить космическое путешествие, – прочитал он. – Старт корабля к планете Гомос намечен на ближайшую неделю. Точную дату и час сообщим дополнительно. Командор Виктория».
– Провокация! – он глотнул из банки горького отвара. – Или блеф. Нина в Москве!
– Ее могли захватить, – прошептала «жена». – Взять заложником.
– Зачем? Какой смысл?!
– Они ищут контакта.
– Нет, ерунда. Не верю. Где ты взяла эту бумажку?
– Ночью залаяли собаки. Павел вышел… Прикрепили к калитке.
– Чертовщина! Не может быть, – он заходил по комнате, и спохватившись, присел в изголовье. – Брать бывшую жену, тащить ее в Карелию и писать записки?
Несерьезно…
– Ты им нужен, Георгий. Я в этом уверена, – она сделала паузу, задавливая в себе кашель. – Говорила тебе… Когда ты Рема привел в дом. Словно током пробило,…
Они обставили тебя, Георгий. Со всех сторон…
– Где же Рем?
– Сидит внизу, в кладовой, – объяснила Татьяна. – Где Ворожцов сидел.
– Так! – он вскочил. – У тебя еще есть сюрпризы? Если есть вываливай сразу, чохом.
– Нет, пока больше нет… Утечка информации шла через Рема.
– Таня, – он склонился к ее лицу. – Для такого обвинения нужны серьезные доказательства. Очень серьезные. Ты понимаешь, о чем говоришь?
– Понимаю… И сразу тебе сказала – стерва она.