Пришелец из Великой Пустоты
Шрифт:
Его надежды оправдались. Опустившись примерно футов на шестьдесят, он мягко коснулся дна, застыв на нем в позе морской звезды. Скафандр работал превосходно, но кто мог знать, на сколько времени в нем рассчитан запас кислорода?
Ричард попытался встать. После нескольких неудачных попыток — ноги разъезжались на илистом, скользком дне — ему это удалось. Шлемное стекло вновь автоматически перестроило диапазон восприятия; Блейд видел ровное, плавно повышающееся к югу дно, поросшее водорослями, над которыми резвились легкие стада бесчисленных рыбешек. Недолго думая, разведчик зашагал по дну.
Тела спутников Лейты он увидел очень скоро. Увидел — и невольно отвернулся, хотя, казалось, успел повидать смерть во всех видах. Парней так иссекло осколками, что они превратились в два кровавых клока невероятной каши. Руки их так и не выпустили оружие; тяжелые автоматы и потянули трупы на дно. Невольно Блейд поискал глазами тело Лейты… и облегченно вздохнул, не
Идти оказалось трудно, Ричарду приходилось напрягать все силы. Это странное дно больше всего походило на топкое болото, ноги увязали в нем почти до самых колен. Шаг — остановка, шаг — остановка… Глубина уменьшалась, но очень медленно. По расчетам Блейда выходило, что их подбили не далее, чем в миле от берега; он рассчитывал одолеть это расстояние за фарк — скафандр услужливо высветил ему в левом верхнем углу лобового стекла крошечный индикатор времени.
Он шел и думал о том, как поступил бы сам на месте командира вертолетчиков. Самым простым было бы сбросить прямо в воду два-три взвода боевых пловцов со строгим приказом обшарить на дне каждый камень. Но, как видно, оных пловцов под руками не оказалось. Допустим, что есть одни только десантники. Ребята они, конечно, бравые и глазастые, уйти от таких будет не столь просто. Значит, они занимают берег и ждут, пока пришелец сам не выйдет к ним… Это в том случае, если они знают — перенар частично активировался. Кто их разберет, в суматохе боя могли и не разобрать, что Блейд сумел самостоятельно сдвинуться с места; тогда им следовало и впрямь как можно скорее прислать сюда водолазную команду. Самому же разведчику оставалось полагаться на удачу в выборе того места, где вероятность встретить врагов окажется наименьшей. Маленькая карта, высвеченная на стекле шлема, не давала никакого представлении о рельефе берега; уклоняясь все больше и больше вправо, то есть — к западу, разведчик брел и брел по постепенно повышающемся дну. Это было странное путешествие, пожалуй, самое странное из всех, что выпадали на долю Блейда. Волны над головой; обвивающиеся вокруг рук и бедер водоросли; стайки молчаливых спутниц-рыбок… Никакой нехватки кислорода Ричард не ощущал; положившись во всем на так несвойственный трезвому англосаксонскому роду русский «авось», он шел к недальнему берегу.
Солнце давно миновало зенит, когда разведчик наконец достиг береговой черты. Вялый прибой нежно лизал края отлогого золотистого пляжа, оставившего бы далеко позади всю роскошь земных Гавайев или Копакабаны. В нескольких десятках шагов от линии моря вздыбливалась зеленая стена зарослей; на первый взгляд, все было тихо и мирно. Однако Ричард уже давно вышел из того возраста, когда с громким криком бросаются вперед, едва завидев желаемое; тишина на берегу могла быть обманчивой, а в зеленых зарослях так удобно было устроить ловушку… Блейд решил ждать до темноты, постепенно продвигаясь дальше к западу, хотя при этом он и шел на смертельный риск. Он по-прежнему не знал, сколько времени еще скафандр будет в состоянии снабжать его кислородом. Вполне возможно, эти самые «военные кибернетики» и превзошли самих себя, создав полностью замкнутую систему, получавшую кислород непосредственно из морской воды или оснащенную необычайно мощными поглотителями углекислого газа; но уверенности не было, и система вполне могла отказать где-нибудь в нескольких милях от берега… Направляясь к суше не под прямым углом, разведчик и так шел на страшный риск.
Время тянулось убийственно медленно. Чистый воздух поступал, как ни в чем не бывало; не становилось ни теплее, ни холодней. Блейд устроился подле здоровенного камня; верхушка валуна торчала над поверхностью воды, время от времени разведчик, пользуясь накатывавшими волнами прибоя, поднимал голову, осматривая берег. Никого и ничего. Правда, над прибрежной полосой несколько раз пролетал, натужно гудя винтами, поисковый вертолет-разведчик; но гром его двигателей был слышен издалека и Блейд всякий раз, точно рак, прятался в темной тени под камнем, где волны размыли песок, образовав нечто вроде норы. Все обошлось. Белоснежный перенар остался незамеченным.
Наконец наступила ночь. Над морем долго горел восхитительных красок закат; но наконец угасла и последнее зеленая ниточка. Небо покрылось звездами; Блейд, разумеется, не смог узнать ни одного знакомого созвездия. Наконец, решив, что тьма сгустилась достаточно и задействовав инфракрасный диапазон обзорного экрана, Блейд осторожно пополз на сушу, слово древняя земноводная тварь. Все оставалось тихо. Он, как мог быстро, миновал открытое место, ничком повалился в заросли — тишина. Ни окриков,
Итак, он на суше. Он не может ни бежать, ни сражаться — только ходить вразвалку, да и то не быстро. Еще лежа в воде, он решил, что надо во что бы то ни стало разыскать Лейту или Валда, если только они живы и не попали в плен. При всей фантастичности данного плана ничего иного Блейду просто не оставалось. Нет, конечно, одна возможность сохранялась всегда — тихо-спокойно провести в этих лесах пару месяцев, пока его светлость не нажмет на свой рычаг в глубоких подвалах Тауэра. В таком случае останется надеяться только на то, что абсолютно невскрываемым перенар все же не является. Однако против подобного малодушного выхода восставало все естество Ричарда; он не мог признать, что его вот так легко переиграли! Пока тянулись часы долгого ожидания ночи, Блейд, манипулируя с кнопками управления электронной карты, все же выжал из памяти скафандра кое-какие сведения по топографии прибрежного района и выглядели эти сведения весьма обнадеживающе. Примерно на пятнадцать-двадцать миль вглубь от береговой линии тянулись болота. Они были не то чтобы совсем уж непроходимыми, но, насколько мог судить сам разведчик, сидя по шею в какой-то жиже, — весьма и весьма топкими. Карта высветила несколько тонких пунктирных линий; Ричард очень надеялся, что это дороги. Все пути сообщения, разумеется, должны тщательно охраняться, — подумал Блейд и тут же перебил себя: а с чего это ради он решил, что вердольцы будут распоряжаться тут, как у себя дома? Могут и не посметь. Залезть в территориальные воды — еще куда ни шло, но вот так ни за что, ни про что высадить десант на суверенной территории независимого государства — вряд ли. Значит, Лейта скорее всего уцелеет, если сумела добраться до берега и обойти те заслоны, которые все же могли появиться в непосредственной близи от места гибели катерка. Лейте тоже во что бы то ни стало нужно было отыскать Блейда; и, если голова у этой девушки работает так же хорошо, как и сжимавшие пулемет руки, она должна понять, что добровольно пошедший с ними Пришелец тоже будет ее разыскивать. Следовательно, ей не останется ничего другого, как двигаться к какому-нибудь местному ориентиру и ожидать там появления Ричарда. Бродить по этим зарослям можно было и неделю и месяц; единственный шанс заключался в том, чтобы, верно поняв мысли друг друга, двигаться к одной цели… Прочие варианты Блейд пока отбросил. Итак, что же может служить ориентиром в сплошном болоте? Лучше всего для этой роли подойдет сухое возвышенное место; какая-нибудь скала или что-то в этом роде. Карта, после долгих манипуляций с ней Ричарда, наконец соизволила показать ему шкалу местных высот. К счастью, подходящая скала нашлась — и даже не так далеко, в нескольких фраках ходьбы отсюда. Уповая на то, что Лейта столь же сообразительно сколь и (пока!) сварлива, Блейд встал и пустился в дорогу.
Вознося по дороге хвалы создателям скафандра за отличный инфракрасный прибор ночного видения, Блейд пробирался сквозь ночные тропические болота. Под ногами хлюпало, какие-то ползучие гады время от времени принимались обвиваться вокруг медленно ступавших ног; через коряги приходилось переваливаться, несколько раз Ричард плюхался в глубокие ямы, так что вскоре перенар совершенно устроил свой серебристо белый цвет, стал неотличим от маскировочного десантного комбинезона — с той только разницей, что разводы и кляксы на скафандре естественные, а не нарисованные.
Ночью на небе появилось аж две луны. В зарослях перескрипывалось, перекрякивалось и переквакивалось местное невидимое зверье; время от времени в поле зрения инфракрасного детектора мелькали какие-то приземистые стремительные тени, с поразительными ловкостью и грацией двигавшиеся по топкой трясине — местные обитатели вышли на ночную ловитву. Миновала добрая часть ночи, когда Блейд, изрядно уставший (в скафандре ходить было все же не слишком удобно) и перемазанный с ног до головы оказался у подножия высокого каменного пальца. Очень нелишне было бы на него подняться, но Ричарду пришлось с сожалением отказаться от этой мысли — не с его нынешней грацией, более напоминавшей оную, свойственную беременной гиппопотамихе, было взбираться по совершенно отвесным склонам. Разведчик привалился спиной к камню и принялся ждать. Он положил себе на это сутки. Если к следующей полуночи Лейта не появится — значит, придется ждать, пока его светлость не соизволит запустить механизм возвращения…
Она появилась, когда Блейд уже почти расстался с надеждой. Разведчик провел около скалы целый день. В небе туда-сюда заполошно метались вертолеты. Ветер как будто доносил отзвуки далеких выстрелов — но из-за расстояния Ричард не мог утверждать это с уверенностью. С утра до сумерек он скрывался под камнями; вечером он выполз из своего укрытия — и нос к носу столкнулся с вышедшей из зарослей Лейтой. Полумертвая от усталости девушка едва переставляла ноги; до самой макушки ее облепляла полузасохшая грязь. Но — Лейта оставалась Лейтой! — поперек ее груди висела тяжелая автоматическая винтовка. Кому-то из преследовавших ее не поздоровилось.