Пришествие князя тьмы
Шрифт:
Я украдкой покосился на Ирину. Та пристально проводила Грома задумчивым взглядом, закусив губу. На миг в глазах девушки промелькнуло странное выражение — не то жалость, не то решимость. А в следующий миг она сорвалась с места и, путаясь в юбке, заспешила вслед давешнему служаке с тележкой.
— Эй, любезный! — донеслось до меня. — Погодите-ка минутку! Тут дело у меня к вам…
До меня долетели обрывки фраз, подхваченные ветром. Ирина о чем-то горячо расспрашивала солдата, то и дело кивая на зловещую тележку. Голоса были
— Куда ее тело-то? В утиль, что ли? Неужто и похоронить по-человечески не дозволяется?
— Известно куда, в общую яму, — флегматично пожал плечами служивый, сплевывая под ноги. — Туда всю узкоглазую падаль сваливают, как подохнут. Опосля товарищи ихние порой являются, забирают. Но редко, больно шугаются, что сами там сгинут.
Он неопределенно махнул рукой куда-то за периметр лагеря.
— Во-о-он, видишь дымы-то? Ага, туда и поволоку, будь она неладна. Одна морока с эдакими выродками, спину опять сорвешь, пока дотащишь. Да и вони потом. Тьфу!
Ирина скорбно поджала губы, прекратила расспрос и вернулась к нашей группе, на ходу утирая злые слезы. Вот она отличный кандидат чтобы иди со мной плечом к плечу! Пристроилась рядом, старательно делая вид, что все в порядке. Но по бледным щекам и трясущимся губам ясно было — девку проняло. До глубины души проняло, до печенок.
Мы тем временем двинули к генеральскому шатру, стараясь не отсвечивать. Вокруг кипела обычная лагерная суета — солдаты сновали меж палаток, гремя котелками и доспехами. Где-то надрывно ржали лошади, ветер доносил крепкий запах пота и вонь отхожих ям. Все как всегда, ничто не выдавало недавней кровавой бойни. Будто и не было ничего, примерещилось спросонок.
У входа в ставку нас с ходу построили шеренгой, невзирая на чины и звания. Громов окинул хмурые рожи цепким взором, хмыкнул в усы и вопросительно дернул щекой
— Ну-с, господа практиканты, доложите-ка мне по форме, — пробасил генерал, спрятав руки за спину. В колючих глазах прыгали чертики, не иначе затеял какую-то пакость, сволочь плешивая. — Ты вот… кто таков, да почему без перста.
Все засопели, принявшись нестройно бубнить положенные слова, кося глазами по сторонам. Дмитрий с Лехой старательно пялились в пол. Когда очередь дошла до меня, я выступил вперед и звонко гаркнул что есть мочи:
— Рядовой Ведьминов, ваше превосходительство! Перста не имею ввиду проблем личного характера, так сказать. Обещали подобрать достойного, да не вышло — не судьба покамест.
— А конкретнее? — прищурился Громов.
— А что конкретнее-то? — развел я руками, стараясь не выдать волнения. Подрагивающие пальцы спрятал за спину, благо поза позволяла. — Из тех, кого предлагали, никто не приглянулся. Кроме одного, да и тот меня чуть на тот свет не отправил. То ли не сошлись характерами, то ли просто я ему не понравился — кто ж его разберет?
Генерал буравил меня тяжелым, испытующим
— Ишь ты, какой привередливый выискался, — прогудел он, скаля крупные желтые зубы. Усы его качнулись, словно в задумчивости. — Ладно, Ведьминов, не боись. Не оставим, подберем тебе напарника что надо. Чай, не лаптем щи хлебаем, сообразим, что к чему.
Генерал кинул короткий взгляд на притихших ребят, и вдруг его лицо переменилось. Как-то разом напряглось, заострилось, будто учуял что. Глаза заметались, заблестели нехорошим азартом.
— Смир-рна! — рявкнул Громов так, что у меня аж уши заложило. Инстинктивно я вытянулся в струну, а Гром рядом чуть портки не намочил от неожиданности. Вот же чертяка, голосина, что твоя иерихонская труба! Не генерал, а ходячее оружие массового поражения.
И в тот же миг снаружи донеслась разноголосица сигналов. Рожки, горны, барабаны — все смешалось в истошном вопле, возвещающем начало битвы. Воздух наполнился звоном стали, ржанием коней и гортанными выкриками команд. Где-то совсем близко заполошно заржали лошади, послышались глухие удары и чей-то яростный мат.
В шатер вломился запыхавшийся служивый, едва не сбив с ног стражу у входа. Рухнул на колени перед генералом, часто-часто моргая выпученными от страха глазами.
— Ваше превосходительство! — выдохнул он, задыхаясь. — Беда! Степняки к лагерю прорываются, сотнями прут, ироды! Видать, прознали, что ихнюю шаманку порешили, вот и озверели вконец.
У меня похолодело внутри. Вот же срань, только этого не хватало! Мало было потех на арене, так теперь еще и набег в довесок.
Громов только сплюнул под ноги и зло усмехнулся:
— Степняки, говоришь? Ну-ну, милости просим, гости дорогие. Заждались уже, заскучали без вас, голубчики. Щас мы вам покажем, почем фунт лиха в базарный день.
Он повернулся к нам и оскалился, враз став похожим на голодного волка:
— Ну что, господа недоучки — по коням? Так и быть, позволю вам рядом со мной, так сказать, руководить боем. Глядишь, чему полезному научитесь, пока башку с плеч не снесли.
С этими словами генерал развернулся на каблуках и вышел вон, оставив нас стоять с отвисшими челюстями.
Мы переглянулись, не зная, что делать дальше. На лицах ребят застыл откровенный ужас вперемешку с растерянностью. Еще бы, не каждый день выпускникам академии предлагают пойти и сдохнуть за царя и отечество.
Но тут вперед выступила Анна и, гневно сдвинув брови, обвела всех пылающим взглядом:
— Так, мальчики и девочки! Слушайте сюда и мотайте на ус. Пока мы тут — забудьте, кто кого ненавидит, презирает и так далее. Амбиции, счеты, склоки — выкиньте из головы, ясно? Здесь вам не академия, тут настоящая война. Либо мы сейчас поможем друг другу — либо сдохнем все до единого. Третьего не дано.