Пришлые и ушлые
Шрифт:
— Она посередине прохода остановилась. А пойдет ли дальше — не знаю. Ой! — и она ткнула пальцем за спину Вила'Рая. Он мигом обернулся, хватая лук, и увидел две стремительные и какие-то словно склизкие тени, метнувшиеся за холмик на половине полета стрелы.
— Это еще что за твари? — спросил он спрятавшуюся за него Экку.
Та выразительно пожала плечиками.
Примчавшаяся издалека мышь показала, что тварей этих с полтора десятка. Некрупные — с пепельного пещерного паука или человеческую собаку, какие-то вислозадые, но шустрые. И спрятались они,
— Пока не забыл — не вздумай толстяка резать или еще как убивать. Кинжал твой — из злобных, хозяину добра не приносит, а ты его разбудила от спячки, напоила теплой живой кровью. Я теперь его злобу чувствую и в городе нас любой патруль с магом тут же возьмет в оборот. Нам это не надо. Ты помнишь, чьей богини жрица Галяэль?
— Да, хозяин, помню. Но кинжал все же жалко, он просто в руку так и просится. Как котеночек.
— Вот и я об этом. И взвидеть не успеешь, как он в тебя же и вопьется. В общем — толстяка не смей трогать.
Экка промолчала, но взгляд у нее был характерный. Словно она взвешивала слова мужа хозяйки на точных весах. Нехороший был взгляд, но эльф его принял и отразил. Гоблинша потупилась и пробурчала:
— Как скажешь. Командир.
18.
Тролль старательно умывался, плеская себе в морду щедрыми горстями мелкий песок, потом песком протер зубищи. Потянулся, от души зевнул, посмотрел уже сонными глазенками на эльфа и утвердительно спросил:
— Спать?
Вила'Рай молча кивнул. Гигант тут же свернулся в бугристый клубок под кустами и неожиданно тихо засопел. Удивленно пожав плечами, дроу подошел к спящей супруге.
— Сапогов не снял — укоризненно прошептала готовящаяся завалиться под бочок к хозяйке Экка. Упрек был справедлив и встав на коленки Вила'Рай осторожно потянул с ноги Галяэль сапожок. Потом — второй, аккуратно закутал ножки плащом, но жена даже дыхание свое не изменила, спала непробудно. Действительно, не подумал, со снятой обувью спится лучше и ноги отдыхают, но вчера как-то не до того было. Прислушался к себе. Здоровья вроде как стало все-таки меньше, во всяком случае, чувствовал он себя не бодро, с другой стороны такой утечки жизни, как была вчера — не ощущалось точно. Уже хорошо. В меру своих сил пролечил себя, потом направил такое же заклинание на всех спящих по очереди, начиная с супруги. Единственным результатом было высунувшееся из-под плаща зеленое ухо Экки, которое впрочем, тут же и спряталось.
Завозился трактирщик, сел на своем импровизированном ложе.
Покряхтел, потом встал на ноги, стараясь не хрустеть песком и шуршать травой, подошел, сел рядом. Негромко спросил:
— Вернулись, гляжу?
— Да, только притащили мало. Рассказывали, что наскочили почти на ту самую волну, что вроде бывает при Большом Призыве, хотя мне кажется, им там померещилось все с усталости и испуга.
— Если когда и мог быть Большой Призыв, то вполне как раз сейчас.
—
— Так мне тоже только рассказывали. Такое возможно только там, где погибло много существ, причем погибло плохо и одновременно…
— То есть на кладбище этакое не устроить?
— Точно. И лич должен быть не рядовой гробокопатель. И энергии у него темной должно быть много. Все как раз совпадает. Катится такая волна, словно огненный пал по степи или по лесу, кто не сумел уйти, все гибнут. Только после пала жареные волки и олени потом так и валяются, а тут все погибшие сразу и восстают уже нежитью. И идут на зов.
— Значит, если б не удрали — остались бы там? — спросил эльф.
— Да — просто ответил человек.
Помолчали.
— Страшно подумать, сколько сейчас под знаменами лича дохлых мышей, тушканчиков и сверчков — бледно усмехнулся дроу.
— Когда их много — и они опасны. Но меня больше интересует — что с Хозяином Долины.
— Он умер, как сказали наши добытчики — сообщил эльф.
— Это понятно, он и так на ладан дышал, когда мы проходили мимо него. Интересно — что с ним сейчас? Поднять такой труп — может и не хватить мощи даже нескольких личей. Да и вообще драконы — загадочные существа, никто не скажет, что с ними может произойти.
— Ты считаешь, можно ждать его визита сюда? — насторожился Вила'Рай, тревожно поглядывая на чистое нежно–голубое небо.
— Не знаю. Но ведь лекарине надо сил набраться. Не сможет она сейчас дальше двигать, так ведь? А еще и откат, которого я откровенно боюсь, одна надежда, что она все же не из поклонниц Ллос. У тех просто все — как плохое настроение или тем более откат — убьют, кого попало и всех дел. Просто, кто на глаза попался.
— Я знаю — поморщился дроу.
— Это не в обиду будь сказано — поторопился толстяк.
— Ладно. Там у входа полтора десятка каких-то вислозадых собак. Притащились за троллем — сказал дроу.
— Некрасивые, противные, шустрые, пятнистые?
— Точно.
— Те самые песчаные гиены. Поодиночке не очень опасны. Челюсти у них, правда здоровенные, да на зубах всякой гнуси много, если укусят — раны тяжелые и заживают из рук вон плохо. Ну, буйволиную бедренную кость дробят легко, сам понимаешь, что значит — объяснил толстяк.
— Бесполезная сволочь…
— Почему ж сразу бесполезная — они всю падаль подметают. Да и в некоторых поселках из них сторожевых собак делают, сады охранять.
— Дрессируются? — удивился дроу.
— Вполне, если щеночками взять. Но от них всегда дурно пахнет. И еще одна проблема с ними…
— Какая?
Толстяк подмигнул хитро, оскалил зубы и, кивнув в сторону, где спала Экка, с намеком сказал:
— Признают только кого-то одного. Либо хозяина. Либо хозяйку. А остальных спокойно могут тяпнуть зубами.
— А зубы у них со всякой заразой. И перегрызают мощную костяку — усмехнулся эльф.
— Вот–вот. Зато фрукты в садах целы — ответно хмыкнул трактирщик.