Присматривай за мной
Шрифт:
— Я люблю тебя, — шепчу я и нажимаю «Удалить страницу».
Я отхожу на шаг от компьютера, глубоко вздыхаю, отворачиваюсь и иду на кухню.
— Ты вовремя. Я до изнеможения готовил ужин, и он стал остывать, — говорит Зэндер, встречая меня в дверном проеме и обнимая меня. Я смотрю на стол, который заставлен контейнерами с китайской едой на вынос.
— До изнеможения, да? — смеясь, спрашиваю я.
Он наклоняется и прижимает свои губы к моим. Протягиваю руку и обнимаю его за шею, притягивая к себе. Поцелуй слишком быстро заканчивается, и он прислоняет свой лоб к моему и смотрит мне в глаза.
—
Мы отрываемся друг от друга и садимся за стол. Пока мы едим, мы болтаем о том, как прошел его день на работе и как прошел мой день за писательством. Я думаю о том, как мы дошли до этого и насколько я счастлива, первый раз в жизни.
После того, как три месяца назад я оставила свой рассказ на крыльце Зэндера, я поехала в дом моих родителей. Хотя я сказала отцу, что с меня хватит, мне нужно было убедиться, что он понял, что я имела в виду. Когда я зашла в дом, он паковал чемодан. Он снова собирался в реабилитационный центр и сказал мне, что он завязал с обещаниями, которые не может выполнить. Я сказала ему, что больше не приду в кондитерскую. Я больше не могу ей управлять в его отсутствие. Я не хочу ей управлять. Это не было моей мечтой, и я больше ни дня не буду заниматься тем, что не делает меня счастливой.
Через пару недель «Сладости Сноу» была продана молодой паре, которая пообещала ничего не менять и пользоваться теми же рецептами. Они даже согласились не увольнять Мэг, которая вернулась в школу, чтобы получить начальное образование.
Я общаюсь с отцом раз в неделю. Я больше не позволяю себя втягивать в его проблемы. Я делаю все возможное, чтобы он знал, что я поддерживаю его, но я не позволяю его решениям повлиять на мою жизнь как раньше. Я не знаю, что может произойти между нами, когда он на этот раз выйдет из реабилитационного центра. Но с помощью Зэндера я не позволяю себе беспокоиться о том, что я не могу изменить.
Глядя через стол на Зэндера, я не могу сдержать улыбки, когда он изображает пациента, которого привели на рентген в тот день. Когда я оставила страницы на его ступеньках, я не была уверена, что увижу его когда-нибудь. Я понятия не имела, насколько далеко я его оттолкнула, может быть он понял, что не стоит со мной связываться, что я приношу столько проблем.
До конца того дня, я старалась не зацикливаться. Я не позволяла себе нервничать по поводу того, что сейчас он, сидя дома и читая мой рассказ, узнает обо мне все. После того, как я поговорила со своим отцом, я пошла в кондитерскую и весь вечер пекла сладости по маминым рецептам. Я приготовила маффины и пироги, торты и печенье, и сотни других вещей, которые я ела и готовила вместе с ней. В одиннадцать часов, после закрытия магазина, открылась задняя дверь, и я затаила дыхание, кода увидела Зэндера, который нес мой рассказ в руках.
— Черт побери, — прошептал он, глядя на все приготовленные изделия, которые заполняли каждый миллиметр кухни.
Я нервно засмеялась, а он стоял в дверном проеме.
— Меня немножко занесло, — я пожала плечами.
Его глаза были прикованы ко мне. Я смотрела ему в глаза, когда он подходил ко мне. В моем животе летали бабочки, когда он подошел вплотную. Он положил стопку страниц на прилавок рядом со мной и взял в руки
— Спасибо, что доверила мне свою историю.
Я без промедления обняла его за талию.
— Спасибо, что прочитал ее и простил меня, — прошептала я.
Он покачал головой и провел большим пальцем по щеке.
— Нечего прощать. Ты заслуживаешь большего, чем я. Ты заслуживаешь правды, а я слишком боялся рассказать ее тебе, — ответил он.
Я отвела взгляд и посмотрела на свою историю на столе.
— Я слишком боялась. Я не хотела, чтобы ты все узнал и посмотрел на меня по-другому, — призналась я.
— Ты не понимаешь? — спросил он, оторвал мою левую руку от своей шеи и поцеловал мой шрам. — Эта история здесь, в твоем сердце и душе. Это причина, по которой я люблю тебя. Каждое слово описывает, почему я влюбился в тебя и почему я никогда в жизни не разлюблю тебя, что бы ни случилось. Ты удивляешь меня, Эддисон. Твоя сила потрясает меня. Тот факт, что ты тоже любишь меня, потрясает меня. По крайней мере я надеюсь, что ты тоже меня любишь, — нервно сказал он, покусывая губу.
— А я думала, я единственная сумасшедшая, — смеясь сказала ему. — Как я могу не любить тебя? Ты был ее другом. Она доверила тебе меня. Ты сделал все возможное, чтобы научить меня снова жить. Я люблю тебя. Я больше не хочу держаться за прошлое. Я хочу снова ждать будущего с тобой. Мне нужно, чтобы ты делал меня сильной.
Он запечатлел ласковый поцелуй на кончике моего носа и улыбнулся мне.
— Я тебе не нужен для этого, Милая. Эта история подтверждает, что ты очень сильная. Ты можешь делать все, что задумала. Я хочу быть рядом с тобой и смотреть, как твои мечты воплощаются в реальность.
Последние три месяца были лучшими и самыми страшными в моей жизни. По настоянию Зэндера я отдала свою историю литературному агенту. В скором времени, с помощью денег, которые мы выручили от продажи кондитерской, я поступила в колледж и начала посещать курсы английского и креативного письма. Я продолжала писать истории.
— О, Боже, я почти забыл про сюрприз, — говорит Зэндер, вытирает руки салфеткой и встает из-за стола. Я наблюдаю, как он подходит к прилавку, берет большой конверт из манильской бумаги и вручает его мне.
— Не злись, но я его уже открыл. Я догадывался, что это, но хотел убедиться перед тем, как показать тебе, — говорит он, пока я беру конверт из его рук и открываю его.
— Что это? — спрашиваю я, открываю порванный угол конверта.
— Помнишь, я говорил тебе, что один из моих клиентов работает в издательстве в Нью-Йорке? — спрашивает он, пока я запускаю руку в конверт.
— Да. Если я правильно помню, я сказала тебе не беспокоить его, — говорю я Зэндеру, поднимаю бровь и молча ругаю его взглядом.
— Я думаю, тебе пора понять, что я никогда не слушаю тебя, — смеясь, говорит он.
Я качаю головой, вытаскиваю толстую пачку бумаги из конверта. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу название моей истории на обложке.
— О, Боже, — бормочу я, провожу рукой по обложке, которая выглядит так, будто ее профессионально оформили и сшили.
— Они опубликуют ее, Милая. Им понравилось каждое слово, — радостно говорит Зэндер.