Пристань желтых кораблей. [сб.]

Лукьяненко Сергей Васильевич

— Как ты определяешь время переноса? — не с любопытством, а так, по инерции, спросил Кирилл.

— По интенсивности вспышки.

— А когда вас бросило на полтораста лет?

— Тогда я ослеп на несколько дней. — Дин присел рядом. Рассмеялся. — Теперь можно опять в Столицу! Самих себя увидим!

— Не надо в Столицу, Дин. — Кирилл с трудом выдавил эти слова. — Все равно не выйдет.

— Почему? Да что с тобой, брось эти загадки!

Кирилл молчал.

— А где Тони? — Дин вдруг ловко заглянул в кабину. — Не прячься!

Кирилл пожал плечами.

— Появится…

— Как

это “появится”? Он же лежал справа от тебя, разрыв шел с той стороны! Вот и вертолет здесь давно стоит… Тони должен был появиться первым!

— Он же перелег! — с проснувшимся страхом сказал Кирилл.

— Куда?!

— К тебе… наверное. Не хотел быть первым, скорее всего!

Дин словно оцепенел. Потом глухо сказал:

— Младшим он быть не хотел, скорее всего… Фонарик есть?

— Сейчас.

Кирилл порылся в аварийном гнезде на пульте вертолета. И с удивлением нашарил тонкий цилиндр.

Лучик света забегал по мертвому пульту, вздрогнул и замер на листке картона. Большие ровные буквы покрывали его сплошным узором:

“Дин, Кир! Простите! Сейчас я уже жалею… Не. мог иначе. Я живу в поселке, в пяти километрах к северу, на берегу моря. Каждое утро прихожу сюда. Ждите.

Дин, а все-таки я старше!”

— Это он снял приборы, — бесцветным голосом сказал Дин.

Посмотрел на Кирилла, с жалкой улыбкой пояснил:

— Он к вертолету побежал. Металл усиливает временной скачок. Его бросило на десять лет назад.

И с каким-то всхлипом добавил:

— А может быть, и на сорок.

7. ПОСЛЕДНЯЯ ПРИСТАНЬ

Дин сразу начал собираться. Нашел свой арбалет, спрятанный под вертолетное кресло. Стал деловито подкручивать пружины. Он очень быстро пришел в себя, смирился с неизбежным. Кирилл молча смотрел на него и не сразу почувствовал легкий укол боли, возникший в висках. Словно тонкие иглы с двух сторон пронзали мозг… Встретились, и боль исчезла. А вместо нее в сознании родился тонкий печальный звон. Знакомые каждому космонавту позывные телепатической связи.

“Кирилл”.

Он забыл даже ответить, остолбенел, шалея от дикой, необузданной радости, пытаясь понять, откуда взялись спасатели. Наконец, до него дошло, что он ведь вернулся в прошлое. Здесь вообще не существует понятия “поздно”… Его нашли… А сигнал все усиливался, в голове словно забухали тяжелые молоты, перед глазами поплыли светящиеся буквы:

“Мы близко. Дайте пеленг. Мы идем к вам. Дайте пеленг, Кирилл”.

Он закрыл глаза, сосредоточился. Почти сразу уловил ответ:

“Приняли пеленг. Ждите. Мы близко”.

Ничего не подозревавший Дин подошел к Кириллу.

— Идем, Кир. Всыплем этому мальчишке, как следует…

— Дин, я… ногу подвернул.

— Сильно? — в голосе Дина прозвучала тревога.

— Нет, но… Я быстро идти не смогу.

Дин растерянно пожал плечами.

— Кир, я не могу ждать! Пойми!

— Ты иди, Дин. Я вас здесь подожду.

Мерзко это было. Мерзко и подло. Но Кирилл слишком хорошо знал, почему Дина не должно быть рядом с ним. Вовсе не из-за спасателей…

Утро наступило

быстро, без какого-либо перехода. Может быть, это был крошечный временной разрыв, но скорее Кирилл просто задремал. А когда поднял голову, увидел встающее из моря солнце. Море было совсем рядом. Спокойная зеленая вода, голубеющая на мелководье, темнеющая вдали от берега. Из гальки и песка проступали серые бетонные плиты, под ногами попадались ржавые железки непонятной формы. Похоже, здесь когда-то был порт. Или будет? Какая разница… Кирилл не спеша направился к берегу. Сел на выступающую из земли бетонную глыбу — похоже, остаток причала. Плиты вокруг растрескались, проросли бледной, тонкой травой; торчащие из них толстые причальные трубы покрылись осыпающейся от прикосновения коркой. В море, среди ленивых волн, угадывался контур волнореза. Действительно, порт. Стало уже не просто тепло, а даже жарко. Странные здесь зимы…

— Добрый день, сын мой.

Кирилл оглянулся, сказал:

— Садитесь, начальник. Я ждал вас. Кстати — это странно звучит: “начальник патруля”. Командир гораздо лучше.

— Не учли.

Доспехи заскрипели, забренчали, когда он сел рядом и стянул свой дурацкий шлем. Кирилл постучал пальцем по латам:

— Пластолит?

— Металлокерамика.

— Ого. Но щели между пластинками брони вы оставили зря.

Начальник патруля подцепил неуклюжей металлической перчаткой пластинку лат, покачал ее, словно шатающийся зуб. Потом скривился, как будто действительно почувствовал боль от шатающегося зуба. Согласно кивнул:

— Щели нас действительно здорово подводят…

И поднял глаза на Кирилла:

— Но кто же ты такой, черт побери?

— Кирилл. Гонщик. Неудачный гонщик… Зем­лянин.

Он достал из кармана бластер, чуть поколебался и бросил его в воду. Начальник патруля проводил оружие зачарованным взглядом, даже вздрогнул от всплеска. Спросил:

— А где энтропер?

— Расплавил. Он был вам нужен?

— Выдали новый… — Начальник патруля вдруг потянулся к Кириллу, схватил его за рубашку: — Чего же ты молчал, мальчишка!

— А вы спросили? Или я должен был исповедаться перед плохо выбритым монахом средневекового ордена? — Кирилл с ожесточением оторвал от себя его руки. — Вы-то кто такой?

Лицо патрульного напряглось, он словно подтянулся:

— Простите. Меня зовут… Впрочем, зовите меня Консультантом. Я старший Консультант.

— Ордена Единения?

— Да. А раньше был вторым пилотом.

— Крейсера “Эвридика”?

Консультант замолчал. Потом спросил:

— Я могу вам что-то рассказать? Или же вы все знаете?

Кирилл через силу улыбнулся.

— Я сам расскажу. А вы будете меня поправлять. Хорошо?

— Говорите.

Волна разбилась у их ног струей мелких брызг, тут же скатившихся с лат патрульного.

— Когда я стартовал… То есть примерно в это время… Крейсер “Эвридика” только строился. Я думаю, он стартует через два–три года.

— Мы стартовали в мае девяносто третьего.

— Значит, через четыре… Я слышал, что командиром крейсера будет Вальтер Ясеньски. Его выступление о праве колоний на самоопределение, о диктаторских полномочиях, якобы присвоенных Землей, хорошо известны… Кстати, где он?