Присвоенная Драконом
Шрифт:
И закричала!
Потому что это была просто оболочка. Кукла. Пустая и безжизненная!
Я раньше этого не видела!
Вне себя от ужаса, я бросилась прочь. Бежала, не разбирая дороги, на пути врезалась в стеллажи, роняла книги, спотыкалась, падала. Ничего не видела, сквозь пелену ужаса и слез. Просто бежала…и распахнул дверь со всего маха в кого-то врезалась.
Вскинула ошалевший взгляд и снова пропасть под ногами…
Кириан!
Оттолкнув его что есть силы, я отпрянула и
– В чем дело, Ванесса?
Я смотрела на него и беспомощно хватал воздух ртом, не в силах сделать полноценного вдоха.
Потому что я видела! Не боковым зрением, не размыто, а четко и прямо перед собой, янтарные глаза с узкими зрачками.
– Что-то не так? – Красивые губы скривились в едва уловимой, хищной ухмылке.
– Я…
В этот момент на втором этаже загорелся свет и раздались встревоженные голоса:
– Кто кричал?
На лестнице появилась хозяйка дома в атласном халате поверх ночной сорочки, следом за ней взволнованная маменька.
– Ванесса! – она ринулась ко мне, а я не могла оторвать от Кириана.
Он снисходительно улыбался, как бы спрашивая: ну вот он я, и что ты будешь делать теперь?
Тем временем мама оказалась рядом и, обхватил ладонями мое лицо, встревоженно заглядывала в глаза:
– Что случилось, девочка?
– Я…пошла в библиотеку…а там…там…
– Что там? – раздалось позади. Медленно обернувшись, я увидела идущую к нам Дину. Зевая и потягиваясь, она сонно произнесла, – кажется, я немного задремала…
В этот момент перед глазами потемнело, и я без чувство повалилась на пол.
Глава 5
Пробуждение стало не простым.
Меня тошнило, где-то в висках со всей мочи долбили злые дятлы, а глаза драло так, словно в них сначала насыпали песка, а потом залили раствором щелока.
Вокруг меня вращался размытый мир, утопающий в пелене едких слез.
Я не понимала, где я, что со мной произошло, и почему во всем теле такое ощущение, будто сначала перемололо жерновами, а потом придавило многотонной плитой.
Сил не было вообще. Каждое движение причиняло нестерпимую боль, но хуже всего было от сосущей тревоги где-то глубоко внутри, в сердце. Словно я забыла о чем-то важном, словно теряла время, прохлаждаясь в мягкой постели, вместо того чтобы…бежать?
Куда бежать, зачем? К кому или от кого?
Я не помнила. В голове туман.
Я попыталась повернуться на бок и застонала, потому что в голове тут же взорвались тысячи ярких вспышек.
– Ванесса! – раздался встревоженный голос.
– Мам? – просипела я. Слезы лились рекой, и я никак не могла с ними справиться.
– Девочка, ты нас так напугала, – на лоб легла родная, прохладная
– Что произошло?
– А ты не помнишь? Тебе вчера плохо стало, ты в обморок упала.
– Обморок?
Я никогда раньше не отличалась особой чувствительностью и склонностью к театральным оседаниям на пол.
– Да. Представляешь, вышла из библиотеки, и упала.
Библиотека… Библиотека…Библиотека!
Меня аж подкинуло на кровати, когда вспомнила, что именно случилось среди книжной пыли и темноты.
И тут же пришлось расплачиваться за резкое движение. Молоточки в голове принялись стучать особенно больно.
– Ай!
– Тише, милая. Тише. Не надо волноваться.
Не волноваться? Да меня сейчас наизнанку вывернет от волнения!
– Мам мне надо тебе кое-что сказать.
– Потом скажешь.
– Нет сейчас, – превозмогая боль, я схватила ее за руку, – Я видела там Дину. Она была как неживая…
Мать неожиданно сурова нахмурилась.
– А эта Дина уже получила по первое число!
– Почему? – я ничего не понимала, – ей же было плохо…
– Ей было плохо, потому что она перебрала вчера! Стащила у отца бутылку с крепким и втихаря угомонила. Одна! Спряталась в библиотеке ото всех и… Куда только ее муж смотрел!
– Она была не похожа на перебравшую, она как будто бы опустевшая была…неживая, – приходилось аккуратно подбирать слова.
Слезы постепенно высыхали, и я уже различала, что вокруг меня. Та же комната. В усадьбе Вилсонов, те же воздушные шторы. Та же ласковая, но взволнованная мама.
– Конечно неживая! Столько выпороть! Марта, чуть от стыда сквозь землю не провалилась, когда эта дурища моталась из стороны в сторону и глупо хихикала! Позор!
Мама была настолько уверена в своих словах, что я даже засомневалась, а не перебрала ли я вчера за компанию с подругой, и не причудилось ли мне, все остальное? И пустая оболочка, и глаза с узким зрачком.
– Отец проснулся?
– Конечно, милая. Он свеж и бодр как малосольный огурец. Времени то уже почти полдень.
– Ого, – стук в ушах постепенно затих, и я попыталась сесть.
– Осторожнее! Не делай резких движений, – мама тут же обняла меня за плечи и помогла подняться, – ты вчера так и не попросила у Марты настойку крессовницы.
– Забыла. Прости.
– На выпей, – она протянула мне стакан с золотистой жидкостью.
Я принюхалась – и правда крессовница. Сейчас она точно не будет лишней.
Я осушила стакан до дна, и вернула его матери.
– Ну как? Лучше?
– Лучше.
Мне и правда стало легче. Неприятные ощущения прошли, осталась только слабость, но с ней я как-нибудь справлюсь.