Присвоенная Тёмным. Проклятая Любовь
Шрифт:
– Какие дикие у вас законы. Так может её сразу, как только мы вернёмся, провести? – недоуменно спросила она, подтягивая ноги к груди.
– Это не наши законы. Это магия проклятия так устроена, – иронично и безрадостно ухмыльнулся молодой мужчина. – Мы ничего с этим сделать не можем. Особый ритуал Жрецы способны проводить только в определённое время - последний день каждого третьего месяца года. Ближайший такой день почти через месяц. Затем только через три будет, потом шесть и далее.
– Может тогда до свадьбы где-нибудь спрятаться, чтобы
– Честь превыше всего. Ни один уважающий себя аристократ не будет прятаться, тем более Тёмный. Это навсегда ляжет пятном на весь род, – твёрдо сказал Бронс и посмотрел на идущего к нам Даррэна. – Но вам не стоит переживать. Наш с Рэном дар высок, как и боевой опыт.
Да, это беспорно. Мы и сами всё в Туманном лесу видели. Как эти двое обессиленные и раненые смогли одолеть всех, кто осмелился на нас напасть, пусть это были Тёмные или нечисть. А тьма Рэна вообще пугала. Она была настолько мощной, неукротимой, всепоглощающей и беспощадной, что при одном только воспоминании по коже пробегают тревожные мурашки…
Но страх, что на каждую силу есть большая сила, особенно если играют нечестно, как, например, те что поджидали нас у выхода из леса, основательно засел где-то глубоко в душе, заставляя переживать.
– Девушки, вы можете освежиться перед сном. Я вас провожу к реке, – обратился к нам Даррэн и помог мне подняться. Ноги ещё тряслись после поездки, да и сил почти не осталось, поэтому я сразу приняла протянутую руку.
В сопровождении Тёмного подошли к месту, где горная река журчала, поблёскивая и отражая свет восходящей луны на своей мерцающей глади. Горные вершины, что тянулись острыми пиками к небу, подчёркивали величие природы и крошечность человека перед её творениями. Страшный мир. Такой дикий и первобытный… Я действительно чувствовала себя в нём крошечной и слабой, но в то же время никак не могла перестать восхищаться его красотой и чистотой.
Даррэн помог нам спуститься к самому берегу реки, туда где можно было ощутить прохладное прикосновение чистой воды, что растекалась по камням, мягкому мху и сочной траве.
– Не переживайте, здесь безопасно. Отряд тщательно проверил местность, и нечисти поблизости нигде нет, – начал он, указывая на окружающий лес, а сам достал сменные рубашки – простые, но чистые. Они были аккуратно свернуты с особой тщательностью и манили своей свежестью. После жары под палящим солнцем и верховой езды нам это очень требовалось.
– Больше у меня чистых запасных вещей нет, придётся пока что довольствоваться этим, – сказал он, укладывая их на небольшой сухой камень.
Затем мужчина достал два небольших брусочка мыла, приятно пахнущих травами и лесными ягодами, и пару не особо больших полотенцев.
– Вернусь через полчаса, – полуулыбка коснулась губ Рэна.
– Спасибо, – благодарно кивнули мы с Яной.
Перед тем как уйти, Даррэн еще раз окинул нас заботливым взглядом, словно пытаясь защитить одним только своим присутствием.
– И да, не заходите
Мы с Яной посмотрели на бурлящие потоки вдали, которые разбивались о высокие выступающие из воды острые камни, и по коже пробежали мурашки. Да, в такую реку лезть нельзя. Благо, что нам повезло, и здесь оказалась тихая заводь.
Когда фигура Даррэна растворилась среди пушистых хвойных кустов, мы остались окруженными лишь шёпотом ветра, шумом воды и щебетом ночных птиц.
Я присела на край берега, наблюдая за течением заводи. Легкий ветерок играл с поверхностью воды, создавая мягкие ряби, а небольшие волны облизывали берег, словно пытались его обнять.
Собравшись с духом, я протянула руку и позволила холодным каплям скользнуть по кончикам пальцев. Вода была ледяной, куда холоднее, чем я предполагала – она казалась наполненной дыханием самой горы, с которой и брала своё начало. Каждое прикосновение к родниковой воде напоминало о глубине и дикости мест, через которые она протекала.
Несмотря на первоначальную дрожь, я сделала глубокий вдох и, ободрённая решимостью освежиться в этой подаренной природой живительной прохладе, постепенно погрузила руки в заводь.
– Холодная, жуть! – пробормотала Яна, коснувшись воды босой ногой.
– Зато какая чистая… – восхищенно прошептала в ответ.
Я почувствовала, как холод проникает прямо под кожу, медленно забирая из неё тепло моего тела. Но с каждым следующим мгновением неприязнь к холоду уступала место ощущению освежения.
Быстро разделась до гола и вошла в мягкое, почти не ощутимое течение заводи, намочив ноги по щиколотку.
После небольшой паузы, чтобы привыкнуть к температуре, я не спеша двинулась дальше. Мои движения в воде были медленными, осознанными, каждый шаг погружал меня в объятия заводи до тех пор, пока она не достигла моей талии. Я сделала глубокий вдох и присела, позволяя холодной воде омыть меня целиком, забирая все тревоги и ужасы пережитого.
Я позволила себе покружиться, создавая беспорядочные водные узоры вокруг, наслаждаясь тем, как брызги разлетались от волны, сбитой моей рукой.
– Ты словно холода не ощущаешь, – стуча зубами, сказала Яна, заходя в воду следом за мной.
– Это первые мгновения так ужасно, потом полегче, – ответила ей, улыбнувшись. Конечно же, холодно было и даже сильно, но я старалась насладиться нашим купанием и отрешиться от всего этого ужасного мира, наполненного нечистью и несправедливостью.
Заводь, несмотря на свой видимый спокойный характер, была полна скрытой силы, и я осторожно, с учётом предупреждений Даррэна, избегала глубоких участков, где подводное течение могло таить опасность. Вместо этого я выбрала место, где вода была приятно спокойной, и где я могла наслаждаться ощущением чистоты и естественного обновления.