Присвоенная
Шрифт:
Инстинктивно я взяла его за руку, краем сознания отстраненно отмечая, насколько она была холоднее моей.
— Кристоф, — я смотрела ему прямо в глаза, — пожалуйста, позволь мне увидеть родных… Я тебя умоляю, на все согласна, …только позволь повидать их …ведь это в последний раз, и я больше никогда ни о чем тебя не попрошу.
Вдруг, на краткий, в один удар сердца, миг я почувствовала свою власть над ним. Я была хозяйкой его судьбы…
Но спустя миг Кристоф отнял руку,
— Хорошо, я позволю, но ты приедешь и уедешь со мной. Жди следующей субботы.
У меня получилось! Я еле сдерживалась, чтобы не пуститься в пляс. У меня теперь был он, этот шанс, ради которого, я согласилась бы пойти на все. Прилагая огромные усилия, я старалась загасить счастливый блеск своих глаз.
— Спасибо! — моя благодарность была искренней, я почти забыла, что он мой враг, …почти. — Ты даже не представляешь, насколько мне это нужно!
— Почему же, очень даже представляю, — его взгляд был причудливой смесью сарказма и насмешки. — По крайней мере, догадываюсь.
** ** **
Весь остаток недели я таила свою радость от чужих глаз. Это было нелегко. Казалось, лучики надежды пробивались изнутри и окружали меня светящимся ореолом. Изо всех сил я поддерживала тусклую маску усталости на лице и равнодушие в голосе. Удивительно, но я даже почувствовала себя намного лучше, будто включились неведомые резервы организма, ранее дремавшие в ожидании сигнала к бою.
Под впечатлением от своего успеха я даже не сразу заметила, что количество моей работы резко уменьшилось. Надо же! Неужели мне удалось пробиться сквозь толщу его холодной жестокости? Но тешить себя иллюзиями было бы глупо.
Моим главным терзанием стала Мойра, вернее, вопрос, что с ней будет после моего побега. Было ли ее выздоровление необратимым, или с моим исчезновением она снова угаснет, как свеча. В моей жизни не было никого, к кому я бы ощущала такую привязанность, как к ней. Вопреки всему, я любила ее, как сестру. Поэтому я просила Кайла брать больше крови, в запас — специальная камера, куда они складывали остатки в заморозку, была уже почти полна. Мне очень хотелось верить, что этого ей хватит до полного излечения. Кайл хмурился, но, видя мои сияющие глаза и порозовевшие щеки, делал, как я просила.
Конечно же, я не смогла укрыться от наблюдательной Мойры.
— Ты не боишься, Диана, что я догадываюсь о кое-чем?
На мгновение — впервые в ее присутствии — мне стало по-настоящему страшно, но стоило взглянуть в ее понимающие глаза, и страх отступил.
— Знаешь, Мойра, я не могу тебя бояться, потому что люблю… Только с тобой я бываю настоящей: не таюсь, не играю. И не зря, ведь никто другой и не заметил моего состояния — ты одна, — улыбнулась я. Она не выдаст меня, я знала.
И когда всесильная вечная Мойра по-детски обняла меня, счастливый
— Как бы я хотела, чтобы мы никогда не разлучались… — прошептали мои губы беззвучно. Она тут же заглянула мне в глаза.
— Правда? — спросил срывающийся тоненький девчоночий голосок.
— Да, — как всегда искренне, я ответила ей.
** ** **
Я ждала приезда Кристофа, и снова, как и в моей почти позабытой прошлой жизни, его приезд должен был все изменить.
Когда я покидала дом родителей, стояла осень — пора, так соответствовавшая моему подавленному настроению. Сейчас же я мучилась, глядя, как вокруг бушует весна. Сам воздух был напоен ароматом свободы и возможностями, которых я была лишена. И я чувствовала себя птицей перед отлетом домой — неудержимой.
Наверное, меня прошлой никогда и не было, не существовало наивной юной девушки, уверенной, что не может быть ничего хуже тех идиотских ситуаций, в которые она постоянно влипала. Жизнь в роскоши виделась далеким детским сном. За это время я настолько изменилась, что теперь казалась себе совершенно другим человеком. И я сама не знала, хорошо это или плохо.
Мои перелетные мысли прервал визг тормозов — Кристоф остановил машину у самых моих ног. Мне хотелось сесть сзади, но он открыл переднюю дверцу и указал глазами на место рядом с собой. Я послушно села. Недолго же ему осталось указывать мне, что делать — губы сами растянулись в усмешке. Кристоф внимательно посмотрел на меня, но я уже справилась с неуместным злорадством и теперь ощупывала маленькую полупустую сумочку, будто проверяя, все ли на месте. На месте было все: деньги, новые документы и препарат Кайла во флаконе из-под духов — все герметично упакованное и обработанное, чтобы Кристоф ничего не учуял, и куча ненужной позвякивающей мелочи для маскировки.
…Кристоф сбросил скорость. Я узнала солидные очертания дома родителей, просторный подъездной двор и огромный сад, издалека извещавшие посетителей о статусе владельцев этого великолепия.
Наверное, я, проведшая столько лет в этом доме и саду, должна была бы расплакаться, но наполнявшая меня холодная целеустремленность не позволяла отвлекаться на сантименты. Я чувствовала — сегодня все изменится.
Машина остановилась, не заезжая во двор, и Кристоф резко повернулся ко мне. Его острый взгляд пытался пробить мою сосредоточенность.
— Я знаю, ты что-то задумала, Диана, и хочу еще раз предупредить — ты не убежишь от нас, и ты никогда не сможешь убежать от меня. Я буду рядом. У тебя один час. Если ты выйдешь за пределы своего дома, это будет считаться попыткой к бегству, и тебе не поздоровиться. Поняла?
— Это не мой дом, — ответила я, уверенная, как никогда, что сегодня либо освобожусь, либо умру.
Я ждала, пока он отъедет, не отводя от меня цепких глаз, и только потом повернулась и посмотрела на дом, в котором прожила восемнадцать лет и была столь несчастна.