Притчи мидрашей. Сборник сказаний, притч, изречений
Шрифт:
Зелоты вознамерились проколоть тело копьем, но Аба-Сикара остановил их, сказав:
– Не делайте этого. Будут говорить: «Учителя своего закололи!»
Зелоты отворили ворота и пропустили их с гробом. Дойдя до лагеря Весаасиана, открыли гроб. Встал р. Иоханан и приветствовал Веспасиана словами:
– Мир тебе, император! Мир тебе, император!
– Ты вдвойне заслуживаешь смерти, – отвечал Веспасиан, – за то, что ты величаешь меня императором, а я не император; затем, если императором меня считаешь, почему ты до сих пор не являлся ко мне?
– Государь! – ответил р. Иоханан. – Если бы ты не был императором в эту минуту, Иерусалим
На это Веспасиан сказал:
– Ехидна обвилась вокруг бочки с медом. Что остается сделать, если не уничтожить бочку вместе с ехидной?
Не нашелся р. Иоханан что ответить. По этому поводу рав Иосиф (а по словам других – раби Акиба) сказал:
– Воистину: «Низвергает ум мудрецов и превращает знание их в глупость». Р. Иоханан должен был бы ответить: «Щипцами удаляют змею и бочку сохраняют в целости».
В это время прибыл из Рима гонец с известием, что Нерон умер и императором провозглашен Веспасиан.
– Я ухожу отсюда, – сказал Веспасиан р. Иоханану, – и пришлю вместо себя другого. Проси чего хочешь, просьба твоя будет исполнена.
Зная, что просить о пощаде Иерусалима бесполезно, р. Иоханан сказал:
– Государь! Прошу тебя: пощади город Ябне [104] с его учениками и пощади княжеский род рабан Гамлиеля.
Ушел Веспасиан и вместо себя прислал Тита. Пришел Тит, встал и воскликнул: «Где Бог их, твердыня, на которую они надеялись?»
104
Ямния
И вот что сделал он:
Войдя в Св. Святых, разостлал свиток Торы и осквернил его. Взяв меч, он проткнул завесу на ковчеге, – и совершилось чудо: из образовавшихся в завесе отверстий стала капать кровь; нечестивец же возомнил, что он Самого Предвечного поразил. Сорвал он потом завесу и, завязав в нее всю храмовую утварь, перенес все это на свой корабль, чтобы отвезти, как трофей, в свой город. Поднялся шторм, и кораблю грозило крушение.
– Видно, – воскликнул Тит, – Бог иудеев силен только на воде: фараона утопил, Сисару утопил и теперь встал Он, чтобы утопить меня. Нет, если Он действительно всемогущ, то пусть на суше поборется со мною.
Раздался голос:
– Нечестивец, сын нечестивца, потомок Исава нечестивого! Есть одно ничтожное творение в мире Моем, комаром называется оно. Выходи на сушу и с этим творением поборись.
Едва Тит вышел на берег, как в ноздри ему влетел комар и, засев в голове, в продолжение семи лет точил мозг его.
Однажды, проходя мимо кузницы, Тит почувствовал, что при ударах молота комар перестал мучить его.
«Средство найдено», – решил он и поместил в комнате своей кузнеца, который должен был беспрерывно колотить молотом о наковальню. Кузнецу из римлян выдавалась плата по четыре зуза за день, кузнецу же из иудеев Тит говорил:
– Достаточно, что ты видишь несчастье врага твоего.
Прошло тридцать дней – и комар, привыкнув к стуку молота, снова принялся точить мозг Тита. Умирая, Тит завещал:
– Тело мое сожгите и пепел развейте по семи морям, дабы Бог иудеев не мог отыскать меня и призвать на суд Свой.
За три преступления был разрушен Первый храм: за идолопоклонство, кровосмешение и кровопролитие.
б) Разрушение Тур-Малки
Существовал обычай – в свадебном шествии нести перед женихом и невестой петуха и курицу, символ плодородия. Однажды со свадебным шествием встретились римские воины и отобрали петуха и курицу. Свадебные гости кинулись на римлян и побили их. Донесли императору: «Иудеи взбунтовались против тебя».
И пошел император на Тур-Малку.
Был среди жителей Тур-Малки некий богатырь Бар-Дероми [105] . Человек этот делал прыжок версту в длину и на всем этом пространстве производил избиение римлян. Видя это, снял император венец свой, и положив его на землю, воскликнул:
105
Собственно: житель юга, южанин.
– Властитель мира! Молю Тебя, не предавай меня и царства моего в руки единого человека.
Бар-Дероми же горделиво воскликнул: «Не Ты ли, Боже, отринул нас и не выходишь, Боже, с войсками нашими?»
Ужалила Бар-Дероми ехидна, и он умер. Узнав об этом, император сказал:
– В благодарность за чудо, совершенное ради меня, я оставлю город этот в покое.
Едва император удалился, свадебные гости принялись пировать и веселиться. Освещение на этом пиршестве было такое, что на расстоянии целой версты от города можно было различать начертание имени печати на перстне.
«Так вот что! – подумал император. – Иудеи издеваются надо мной!» И он снова напал на город.
Предание гласит:
Приговорив к смертной казни двух иудейских богатырей в Лаодикее, братьев Юлиануса и Папиаса, император Траян обратился к ним с такими словами:
– Вы единоплеменники Ханании, Мисаила и Азарии. Пусть же явится Бог ваш и спасет вас от меня так же, как он спас Хананию, Мисаила и Азарию от Навуходоносора.
На это Юлианус и Папиас ответили:
– Ханания, Мисаил и Азария были истинными праведниками и достойны были, чтобы произошло чудо для их спасения; и царь Навуходоносор был личностью незаурядной и достоин был, чтобы через него чудо то совершилось. А ты, нечестивец – человек ничтожный, не достоин ты, чтобы через тебя чудо сотворилось. Мы же заслужили гибели своей, и если не ты казнишь нас, то есть у Господа много других истребителей – достаточно есть медведей, львов, тигров, чтобы напасть и умертвить нас. И если предал нас Господь в руки твои, то Он же и взыщет с тебя за кровь нашу.
Не взирая на слова их, Траян тут же казнил обоих. Предание гласит, что не успел Траян тронуться оттуда, как был убит двумя посланцами из Рима, которые, напав на него, поленьями размозжили ему голову.
Жена Траяна разрешилась от бремени в ночь на девятое Аба, когда иудеи справляли траур в память разрушения храма. Рожденный императрицей ребенок умер в дни Хануки. Совещались иудеи, зажигать ли свечи Маккавеев, – и решили зажигать, как ни опасно было это (ввиду смерти императорского сына). Зажгли иудеи свечи Маккавеев, а жене Траяна было донесено: