Притчи.ру. Лучшие современные притчи

Якушев Андрей Викторович

Когда всё это увидено и услышано, прочувствовано и переосмыслено, научись действовать: дарить свою любовь всему, что дышит и растёт, всему, что живёт неторопливой жизнью бессознательных форм, и каждому творению вообще, каждой светлой мечте и стремлению. Помогать своему ближнему, просто так, только потому, что он нуждается в чьей-то помощи. Научись выполнять данное обещание, ведь это может для кого-то оказаться великой надеждой и мечтой. Живи свободным и не посягай на свободу других, сдерживай раздражение и не стыдись своих слёз сострадания или радости. Всегда помни, что сильный не боится показаться слабым, не бойся показаться и смешным или неловким, глупым или наивным. Ведь казаться таким – не значит быть им. Научись довольствоваться малым, но стремиться к большему. Не живи вчерашним днём – он умер, и лучшее, что ты можешь с ним сделать сегодня – это понять и осознать все его ошибки для того, чтобы исправить их завтра. Живи настоящим с верой и радостью, смотри в будущее с верой и надеждой. Научись отвечать на каждый взгляд улыбкой, на дерзость – добродушием, на проклятия – благословением,

на ненависть – любовью. Дари свою любовь всем, как всем светит солнце, невзирая на их доходы и национальность, образование и место в обществе, вероисповедание и пол. Вот тогда ты перестанешь задавать такие бессмысленные вопросы и будешь лишь снисходительно улыбаться, услышав подобное и вспомнив, как когда-то давным-давно сам терзался, ища ответа…

Потому что ты сам станешь Богом.

Грехи и добродетели

Жарким солнечным днём Учитель отдыхал в тени старого дерева. Мимо по дороге неспешно неуверенной походкой шёл усталый человек. Он нёс большой и тяжёлый мешок. Его лицо выражало всю боль и печаль рода человеческого.

– Отдохни, мил человек! – окликнул его Учитель.

Тот остановился, повернул голову в сторону Учителя, пытаясь собраться с мыслями, и направился к дереву. В тени путник буквально рухнул на землю, увлекаемый своим мешком.

– Что несёшь, друг мой? – поинтересовался Учитель.

– Грехи мои тяжкие… – еле выдавил из себя человек, – будь они прокляты!

– Ну так брось их! Зачем тащить по жизни то, что тебе приносит лишь разочарование и страдание?!

– Как же я их брошу? Их все мои предки несли на себе: и прадед, и дед, и отец мой… теперь вот мне они достались. Видать, такова судьба моя тяжкая…

– Пока ты тащишь их, все твои помыслы, эмоции и силы направлены только на них. А пока все твои помыслы направлены на грехи, ты не обращаешь внимания на свои добродетели и даже не пытаешься хоть как-то проявить их. Но грехи не являются частью человека – это то внешнее, в чём тебя убедили другие. Твои предки наверняка были достойными и хорошими людьми, но они заблуждались в отношении своих грехов. Ни они, ни ты, ни кто-то другой не вынуждены носить их на себе. Без их груза человек приходит в этот мир и без них же уходит на Суд Божий. А вот из добродетелей как раз и состоит душа каждого из нас. Всё время думая о том, что не является частью тебя, ты просто не успеваешь развить то, чем ты являешься на самом деле.

– Но ведь нас всегда учили, что на Суд Божий мы приходим каждый со своими грехами!

– Единственный грех, который может вмениться тебе в вину – это неразвитие своих добродетелей!

Путник поднялся, обдумывая слова Учителя.

– Ну, благодарю тебя, мне пора идти, – сказал он, осматривая свой мешок.

Потом повернулся и решительным шагом пошёл прочь. Пройдя несколько шагов, он вдруг остановился и, обернувшись, смущённо спросил:

– Но ведь, избавившись от своих грехов, я становлюсь безгрешным! Значит ли это, что я отныне стал святым?!

– Нет, друг мой! Избавившись от своих грехов, ты лишь избавился от их тяжкого груза и можешь отныне подумать о проявлении своих добродетелей. Святым же ты сможешь стать лишь тогда, когда ты проявишь их в полной мере.

Два брата-близнеца

Жили-были два брата-близнеца. Один с самого рождения был весёлым и игривым, он радовался каждой даже самой простой игрушке, с удовольствием возился с разными жуками и лягушками. Казалось бы, даже во сне с его уст не сходила лёгкая солнечная улыбка. Он мог забыть сделать уроки, весь день гоняясь за бабочками и строя грандиозные песчаные замки, а в школе с превеликим удовольствием принимал участие в разных конкурсах, викторинах и кружках. Долгими осенними дождливыми вечерами он читал у себя на чердаке дома книги о морских приключениях, представляя себя капитаном шхуны, отправляющейся на поиски несметных сокровищ. Дождь, хлеставший по окошкам и крыше, превращался для него в брызги солёных волн, деревянный пол – в палубу корабля, а старые, заброшенные дедушкины рыболовные сети и верёвки становились парусами и судовыми снастями. Когда же он читал фантастику, старый чердак превращался для него в кабину огромного звездолёта, а он и его команда, как всегда, спешили на помощь далёким гибнущим цивилизациям.

Другой же был полной противоположностью первому. Редко можно было увидеть, чтобы он улыбался и радовался, играл с мальчишками в мяч или прятки. Обычно он был очень серьёзен и даже грустен. Он всегда исправно делал домашние задания, а вместо «пустого и бесполезного» развлечения на свежем воздухе, как правило, предавался чтению книг. У них дома была довольно большая библиотека, и он часами напролёт просиживал за ними, отдавая предпочтение глубокой и серьёзной литературе о жизни на Земле и о Вечности за её пределами. Эти книги учили его, что человек приходит в этот мир, принося с собой частичку первородного греха – следствие ослушания самого первого человека, что с этим грехом он живёт, совершает множество других грехов и умирает, обрекая свою невидимую душу на вечные мучения в ужасном месте, называемом Ад. В толстых книгах было множество старинных иллюстраций и гравюр, изображающих это страшное место. Он испуганно, украдкой рассматривал их перед сном, а потом долго-долго ещё не мог уснуть, представляя себе языки пламени, поглощающие нераскаявшихся грешников, и слыша их нечеловеческие крики, полные страдания и отчаяния. Его часто охватывал страх за своё будущее. Он не знал, сможет ли когда-то преодолеть свою, безусловно, греховную и падшую натуру, дабы избежать столь жестокой участи, как это говорилось в его книгах.

Когда

же пришло время расставания со школой, первый избрал себе профессию геолога. Страсть к приключениям и путешествиям влекла его в таёжную глушь и горы, вершины которых всегда были покрыты белыми шапками снега. По вечерам они с друзьями сидели у костра, ели кашу с комарами, пили чай и пели песни под гитару. Он был, как всегда, весел и беззаботен. Ему нравились женщины, и те отвечали ему взаимностью. Их привлекали его добродушие и остроумие, широкие плечи и смуглая кожа. Даже в его некоторой грубоватости и бытовой неприспособленности было что-то чарующее и настоящее. Он любил и был любим. Он страдал от разлук и сам иногда невольно делал другим больно. Там же, в одной из экспедиций, он однажды встретил Её, ставшую для него женой и подругой, а их детям – заботливой и нежной матерью. Он смотрел, как они играют, мило лопочут, забавно коверкая слова, как они делают свои первые шаги и познают мир, глядя в него с интересом и восторгом. В них он видел частичку себя, прошлого, того – из далёкого детства и пытался передать им всё, что сам знал и умел. Они всей семьёй ходили в лес за грибами, загорать и купаться на речку, с палатками и рюкзаками в походы, пели песни и мастерили скворечники, читали книги и ходили в гости. Он чувствовал себя по отношению к ним иногда маленьким богом, заботливо вкладывающим в их сердца свою любовь, а в души – часть своей души; иногда другом и даже ровесником, играя с ними в железную дорогу или водя хоровод вокруг ёлки, а иногда и нерадивым учеником, только-только начинающим постигать азы великой душевной чистоты и изначального совершенства.

Другой брат пошёл иным путём. Детские страхи, глубоко пустившие свои корни в его душе, влекли его к Богу. К Тому, Кто единственный сможет простить ему все его вольные или невольные прегрешения. К Тому, Кто снова, приняв в Своё лоно, предоставит ему место в Раю, которое его далёкий-далёкий предок потерял вследствие своего неразумного и опрометчивого ослушания. Он решил стать Божьим слугой. Греховный и падший мир, пребывающий во зле, мздоимстве, чревоугодии и праздности, тяготил его неимоверно. И он отказался от этого мира. Женщины, искушавшие его греховную плоть и уводившие своими дьявольской красотой и формами его мысли от Бога, казались ему порождением самого сатаны и слугами тьмы. И он отказался от женщин. Он даже в привычной и вкусной пище усматривал источник возможного отдаления от своего Бога и заветного места в Раю, ведь в удовольствии от неё он видел грех чревоугодия и мог однажды забыть о своём аскетическом служении. И он отказался от пищи, питаясь лишь кореньями, диким мёдом и насекомыми. Его одеждой были грубые лохмотья, а крохотная землянка, вырытая голыми руками в лесной чаще, – домом, кельей и храмом. Ему казалось, что лишь постоянные и неимоверные страдания помогут ему вернуть расположение Бога к себе. Целые дни, недели, месяцы и годы он проводил в коленопреклонённом молении, пытаясь искупить тяжкие грехи. Иногда ему казалось, что Бог оставил его один на один с его падшей натурой, но иногда во время молитвы его сердце открывалось так сильно, что наполнялось неописуемой радостью и блаженством, ощущением великого единения с Отцом Небесным. Он молился непрестанно и неистово, часто засыпая тут же, на полу, в беспамятстве, просыпаясь, снова и снова шептал и даже кричал те же самые слова, дабы успеть всё отмолить. Иногда к нему в глушь забредали нечастые гости и просили его, чтобы он и им помог достичь Царствия Небесного. Но старец очень огорчался таким непрошеным визитам, видя в них бесовские происки, ведь те отрывали его от великого служения Богу, и старался как можно скорее выпроводить надоедливых пришельцев, а потом с утроенной силой бросался замаливать свои неимоверные грехи. Оставляемые ими продукты и вещи он выбрасывал подальше от своего жилища, принимая всё это за искушения представителей сил тьмы. И чем больше он молился и постился, тем больше ему казалось, что его грехи только умножаются. Так Страх Божий периодически сменялся у него страхом Бога, а служение – разочарованием. И тогда он снова молился и брал себя в руки, чтобы повторить уже в который раз безумную гонку веры и отчаяния, ставшую для него смыслом жизни и вечным проклятием.

И вот пришёл их День Великого Перехода. Тот самый День, когда человек заканчивает свой жизненный путь и предстаёт пред таинственной Вечностью. Он просматривает всю свою жизнь, радуясь удачам и победам и огорчаясь неудачам и поражениям. Его пугает и манит к себе Неизведанное и Неизбежное. Он не знает, повторится ли когда-то ещё на этой прекрасной планете, но чувство выполненного долга его немного успокаивает, а частичка своей души, отданная в дар другим людям, наполняет его уверенностью, что жизнь прожита не зря, что он будет жить в их сердцах до тех пор, пока и они сами не станут Вечностью… Верующие в такой момент готовятся предстать пред Судом Божиим, где на весах справедливости и нелицеприятия будут взвешены все их поступки, когда-либо совершённые, и мысли, когда-либо возникавшие. В зависимости от результатов такого таинства их души ожидает либо вечное мучение в Аду, либо вечное блаженство в Раю.

Первый брат входил в небесные врата в окружении любящих его людей. Ему было немного грустно расставаться с ними, но он был рад, что успел передать им в жизни практически всё, что хотел. Открывшийся перед ним сияющий коридор в Вечность вселял уверенность и умиротворение. Спокойствие и блаженство наполнили его душу. Он всегда догадывался и где-то даже верил в то, что в конце земной жизни нет ничего пугающего и страшного. А сейчас он в это уже не верил – он это твёрдо знал. Он был спокоен сам и пытался успокоить и приободрить свою жену и детей, а они, видя на его просиявшем лице умиротворение и улыбку, сами прониклись доселе невиданным чувством единения с Вечностью.