Притворись, что любишь

Горская Ева

Я присвистнула, когда прикинула примерную стоимость набора дизайнерской осветительной фигни. Какое удивительно подходящее название для моих покупок. Сумма получалось ошеломляющей. Около трехсот двадцати - трехсот тридцати тысяч рублей.

– И чтобы я с ними делала? Их ведь ни в один ломбард не сдать.

– Какая у меня удивительно практичная девочка. Так какой ты сок будешь?

– Апельсиновый, - мужчина небрежно засунул все содержимое обратно в рюкзак и поставил рядом с кроватью. Затем налил сока в стакан и подал мне.

–

Я скучал. Очень, - произнес так неожиданно, а у меня задрожала рука.

Оборотень отобрал стакан, из которого я так и не успела отпить, и поставил на прикроватную тумбочку. А сам наклонился ко мне с явным намерением поцеловать.

– Ты мне изменял, - укоряюще произнесла и выставила руки вперед. Сама от себя не ожидала.

– Знаю, родная, и сожалею.

Разревелась. Просто не сдержалась. Когда он был таким милым, понимающим, родным... Был рядом... Мне просто хотелось уткнуться в его сильное плечо и выплакать все свое горе и обиды.

Плакать, когда у тебя сломан нос, определенно не самая лучшая затея... А тут еще Владислав сильно «помог» ...

– Милая, перестань, - вместо того, чтобы поцеловать, вдруг поднял на руки и прижал к себе. Застонала. От резкого движения больно закололо в поврежденном ребре. Оборотень тотчас вернул на место.
– Прости, малютка, забыл. Только не плачь, - в этот раз меня просто погладили по голове и всунули в руки несчастный стакан.

– Скажи, что больше не будешь, - попросила. Мужчина подал мне носовой платок. С вышитой монограммой В.К.

– Не буду, - усмехнулся.

Я сделала несколько глотков, почти успокоившись. Безобразно шмыгнула носом, поморщилась от боли и успокоилась совсем.

– Все равно от этого нет никакого проку, - он недвусмысленно прошел рукой по бедру.
– Я действительно очень скучал по тебе.

Сделала вид, что не заметила его действий.

– Что значит, нет никакого проку?

– Видишь ли, Эмм, когда оборотень встречает пару, другие самки становятся ему неинтересны. Я тебе уже говорил. Меня не привлекают другие женщины.

– Но ты с ними спал!
– воскликнула с возмущением.

– Спал. Но это все равно, что трахать резиновую куклу.

– Тогда зачем?
– задала глупый вопрос, хотя сама отлично знала возможные причины. Хотел забыть меня. Отвлечься. Хотел мне досадить. Сделать больно. Хотел отомстить.

– Мстил, - коротко и ясно.

– У тебя отлично получилось.

– Я действительно сожалению, Эмм. Особенно, если для тебя это что-то значит.

– Мы помирились?
– спросила и вдруг поняла, что, если он сейчас скажет: «Да», я скажу: «Нет». Слишком сильна была обида на него. Пусть я начала... Изменила. Обманывала. Но он прошелся по мне, словно, асфальтоукладочный каток. Я не смогу просто так закрыть на это глаза. Иначе просто потеряю себя.

– Еще нет. Но сейчас будем, если ты не против, - он снова забрал стакан и снова наклонился ко мне.
– Что скажешь, малютка,

если я сейчас поцелую тебя и мы просто проведем вместе ночь так, словно, между нами не было ничего дурного и грязного? А о наших отношениях поговорим утром?
– я лишь кивнула. Я устала. Мне не хотелось выяснять отношения.

И я не пожалела ни на секунду, что пошла на поводу у собственных желаний. Этой ночью Владислав был удивительно нежным и заботливым. А еще очень осторожным. Он обращался со мной, словно, с хрустальной вазой. Трещина в ребре - серьезная травма, но не настолько, чтобы лежать бревном и не отвечать на ласки любимого мужчины.

– Спокойной ночи, моя малютка, - услышала очень нежное, почти уже встретив Морфея.

– Спокойной, - пробубнила в ответ.

Глава 14

Открывала глаза с неохотой. Я отлично помнила, где засыпала и с кем. Но сейчас очень боялась открыть глаза и разочароваться. Боялась, что вчерашняя ночь окажется сном. Мечтой. Иллюзией. Но нет, я находилась в спальне Крамова. В разгромленной спальне Крамова. В спальне, которую мне, видимо, придется убирать. Что же? Я совсем не против.

Но вот любимого мужчины рядом не нашлось. И это расстраивало.

Села, подтянув к груди одеяло.

Очень хотелось пить. Сразу вспомнилось, что на тумбочке меня ждал с вечера недопитый апельсиновый сок.

Рядом со стаканом лежал сложенный вдвое листок бумаги. Потянулась. Сердце замерзло. Я не знала, чего ожидать от Крамова. Что-нибудь вроде «Уехал по делам, дождись меня» или «Уехал по делам, чтобы к моему возвращению твоего духа в моей спальне не было». Причем, оба варианта были одинаково ожидаемы и непредсказуемы, как и мужчина, который оставил записку.

Раскрыла. Знакомый за последние два месяца небрежный размашистый почерк.

«Забыл про важную встречу. Не стал будить. Вернусь после обеда, тогда и поговорим. В.

P.S. Малютка, я очень прошу не делай глупостей... или делай их хотя бы с моего разрешения, а лучше вместе со мной».

Почему-то P.S. вызвал широкую улыбку. В этом был весь мой оборотень.

Посмотрела на часы и ужаснулась. Половина первого. Отлично я поспала.

Завернувшись в простыню, отправилась в свою комнату. Там приняла душ, оделась.

Когда спускалась вниз, чтобы позавтракать, услышала, как открывается входная дверь.

– Влад, - я сбежала по лестнице и повисла на мужчине, совсем забывая про боль, отдающуюся в ребрах. Еще и поцеловала. Мужчина не ответил. Шокирован моей выходкой? Но что он ожидал после вчерашней ночи? Холодности?

– Тебя не на минуту одного оставить нельзя, - с укоризной произнесла красивая молодая женщина, входя следом.

А мне стало обидно. Обидно до слез. Слез, которые я сдерживать даже не пыталась. Значит, изменять больше не будет?.. А привести в дом женщину - это как? Нормально?