Притворись мной, я буду тобой
Шрифт:
– Вы знакомы? – Спросила нетерпеливо женщина.
– Кажется да, – тихо прошептала я. – Но я не помню. Правда, ничего не помню…
***
Мои губы и руки дрожали. Я пыталась отпить воды из прозрачного пластикового стакана, но у меня плохо получалось. Казалось бы, что в этом простом действии нет ничего сложного. Но из-за того, что меня потряхивало как при серьезном нервном срыве, зубы стучали о пластик, пытаясь вцепиться в кромку.
Никак не могла сообразить, стоит ли рассказывать этим людям об отце. Имею ли я право?!
– Простите, можно сделать
Мужчина с женщиной переглянулись, о чем-то о своем переговорили взглядами. Повисла неудобная пауза.
– Звоните, – вдруг предложила женщина и кинула на меня дружественный взгляд.
Я набрала отца. Телефон молчал, как заколдованный. Набрала еще раз. Тишина.
– Можно, я позвоню по-другому номеру? Этот не отвечает.
– Хорошо, – буркнул следователь и отпил воды из своего стакана.
– Мама, папа дома? – скороговоркой проговорила я, когда родительница ответила на звонок.
– Нет, малыш, он снова пропал. Уже две недели не возвращается из командировки.
В последний год отец странно себя вел. Периодически уезжал в длительные командировки из которых возвращался измотанный, с серым лицом, частенько бритый, и с достаточно большой суммой денег, которой нашей большой семье хватало жить безбедно всё то время, которое отсутствовал папа. В довершение к необъяснимым отлучкам, он часто не отвечал на звонки, когда мы ему звонили.
Мы с мамой предполагали самое худшее – у папы появилась другая женщина, возможно, есть вторая семья. Ни я, ни мама не были готовы разрушить хрупкий мир одним безобидным вопросом. Поэтому мы молчали из последних сил
Вот и сегодня, он, как назло, не брал трубку.
Я в ужасе смотрела на мистеров, желающих выпытать у меня тайну отца. Но хоть меня режьте, я её не знала!
– Хорошо, мама. Перезвоню, – отключила мобильный, закусив губу, раздумывала. Затем набравшись храбрости заговорила: – Два года назад папа вёл дело одной мадам из Испании. Он говорил, что это его школьная подруга.
– Поподробнее, пожалуйста. Как ее звали?
– Не помню.
– Не верю, – женщина стрельнула в меня сузившимися глазами хищницы, учуявшей добычу.
– Хорошо. Скажу. Её звали Элизабет Иглесиас. Испанская гражданка.
Следачка не смогла скрыть изумления, а следак ладони потёр.
– И-и?
– Папа говорил, что они вместе учились. Только странно как-то, женщина та лет на пять старше отца была. Когда ей стукнуло двадцать, с ней случилось глупое недоразумение, в результате которого ее хотели посадить в тюрьму. Поэтому она сбежала от правосудия, собрала чемодан и отправилась жить в Испанию. Деньги у нее водились. Только перед этим она познакомилась с жигало Савелием Иглесовым. Вышла за него замуж, забеременела. Когда поняла, что муж – чемодан без ручки, оставила его в РФ. Ни с чем! Не поимел он ничего с женушки. Понимаете? Злой остался. Деньги утекли и ребенка увезли.
Прошло пятнадцать лет, умерла бабушка Элизабет. Жила старушка где-то в наших краях, то ли в
– Откуда? Какой источник дохода.
– Дело вела не я, а мой отец! Такие тонкости не могу знать. Чужими карманами не интересуюсь.
***
– Мадам все эти годы жила неразведенная. Бывший муж угрожал подать на нее в суд. Намеревался оттяпать часть наследства. Пытался доказать, что ее имущество куплено на его деньги. Абсурдно, конечно. Наверное, владел какой-то ее тайной. Шантажировал. В целом, не знаю, почему она за пятнадцать лет не удосужилась дойти до суда, нанять адвоката.
– Элизабет на суд приезжала с дочерью?
– Откуда я знаю? Меня там не было, – я глотнула воды и продолжила: – Элизабет приехала за наследством, а ее бывший уже ждал. Гад. Откуда узнал адрес нотариуса, остается догадываться!
Если учесть, что он за эти годы обзавелся двумя судимостями и друзьями из криминального мира, то ответ ясен как день.
– То есть за Элизабет следили?
– Наверное.
– Продолжайте.
– И заявление накатал на экс супругу, притом не одно. В краже обвинил к тому же. В итоге, пока правосудие шло, гражданочку с двойным гражданством не выпускали из РФ, а муж тем временем подал на раздел имущества, на развод. Пришлось Элизабет задержаться в стране на долго.
Я тяжело вздохнула, вспомнив, что папа тогда впервые перестал ночевать дома, напропалую врал маме, что засиживается на работе, а сам … Мы с мамой не хотели знать правду! Не спрашивали в лоб. Его это устраивало.
А сволочь эта начала угрожать тогда папе, нам, фигурантам дела. От имени Савелия звонили, говорили гадости, предупреждали. А папа только злее становился. Помню, как-то он пришел одним осенним вечером с черным лицом и впервые бешено орал за ужином:
– Этот гаденыш Савелий смеет угрожать дочери Элизабет! Если хоть один волос упадет с головы моей подзащитной и ее дочери, я зарою этого урода живьём.
Женщина-следователь немного наклонилась ко мне, сделала знак рукой и заинтересованно спросила:
– Вы когда-нибудь видели Элизабет?
– Конечно, в интернете. Симпатичная дама сорока лет. Ухоженная, богатая.
– Не хотите с ней встретиться? – Вдруг встрепенулась женщина в мундире и сузила лисьи глазки.
– Нет, спасибо.
– А я бы на вашем месте встретилась.
– Вы не на моем месте, – обрезала я.
– Что-то еще можете добавить. Более существенное? – мужчина нетерпеливо ёрзал на месте.
– Нет. Я всё рассказала. Папа выиграл дело. Не поддался на шантажи уголовников. Женщина хорошо заплатила ему, и уехала в Испанию.
– С одной оговоркой, – уточнил следователь. – Перед этим она написала заявление о пропаже дочери и наследства, полученного от бабки. Восемнадцатилетняя Элис приехала с матерью в РФ. И пропала в Москве при невыясненных обстоятельствах два года назад. В тот же момент пропала шкатулка с драгоценными изумрудами.
– При чем здесь я? – нервно сглотнула.