Притворись нашей мамой. Дочери
Шрифт:
– Где родился, там и сгодился. А я-то думаю, почему меня всё время в Сочи заносит.
– Ты здесь родилась?
– Да, именно здесь. Бабушка и дедушка – папины родители до сих пор живут в городе. А я хожу с ними по одной земле и даже не навестила. Обидно.
– Ничего, когда-нибудь мы всё наверстаем.
– Когда-нибудь…
– Кем была та девушка в дельфинарии? – неожиданно интересуется Ами, заглядывая мне в душу темным взглядом.
– Не знаю… – вру. Ругаю себя, но не могу признаться любимому в том, что хочу разыграть
За окном слышится шум. Будто кто-то споткнулся и опрокинул на землю скамейку.
– Слышал? – встрепенулась я.
Амир стремительно поднимается, одевает футболку и трико, выглядывает в окно.
– Ничего не видно! Но там какие-то люди! – мужчина устремляется в ванную. Через десять секунд выходит оттуда с пистолетом в руке.
– Аким?! – вся трясусь от ужаса.
– Не знаю, но точно не друзья.
Дверь ломают. В ужасе глядим друг на друга. Глаз не видно, но мы и так знаем, что испытывает каждый из нас в этот жуткий момент.
– Полиция! – оглушающий звук исходит из холла. – Чанышев Амир, вы арестованы. Выходите! При любом сопротивлении будет открыт огонь!
Включаю ночник, в ужасе гляжу на мужчину.
– Ты соврала! Та девушка в дельфинарии! Ты ведь ее узнала, да? Предательница, как ты посмела! – мужчина, который еще пять минут назад принадлежал мне душой, полоснул меня темным взглядом и отвернулся к дверям, ожидая вторжения полицейских.
От нереальности происходящего, мой язык как связан, не могу ни оправдаться, ни признаться, ни объясниться, что всё происходящее – недоразумение. Я думала, что всё будет по-другому. Я планировала, что отец найдет меня, спасет моего любимого мужчину от злодея Акима. И мы заживем вместе счастливо.
Но на деле всё оказалось по-другому.
Наш мир сейчас рушится на мелкие острые осколки, беспощадно ранящие наши жизни.
Полицейские в касках и масках, с оружием в руках вламываются в комнату. Громко орут, оглушая:
– На пол. Лежать. Оружие в сторону. Будем стрелять на поражение.
Амир бросает пистолет на пол, недоуменно поворачивает перекошенное лицо ко мне.
За лицами полицейских мелькают перепуганные лица родителей.
Мать залетает как фурия, бросается ко мне на кровать. Рыдает, что-то говорит, спрашивает, что со мной сделали.
Ничего не слышу.
Ужас происходящего разрушил мой слух, отнял голос. Превратил в глупого перепуганного ребенка, попавшего в постель к чужому мужику.
Всё что могу, только молча плакать и взирать на происходящий кошмар.
– Ты хороводил с моей дочерью?! – орет гневно отец с раскрасневшимся лицом. – За кражу человека и растление я закрою тебя на двадцатку. Нет! На пожизненное!
Амир смотрит на меня так, будто я – его враг.
Его взгляд меняется – становится колючим, холодным, низким.
Боже! Как же он сейчас похож на своего дядю
В нем проснулся зверь. Я его разбудила своим глупым поступком.
Я всё потеряла… всё!
Как только полиция уводит Амира, мать поднимает меня с кровати. Одевает как ребенка, ведет прочь из моего собственного дома. Четыре пары черных жгучих женских глаз провожают меня с ненавистью.
Ничего… я заслужила!
Глава 36
Амир
Остаюсь один на один со своей бедой.
Меня куда-то ведут, а я отупел, одеревенел.
– Могу попрощаться с дочерями? – спрашиваю уже на выходе.
Жестко отвечают: – Нет.
Неужели я заслужил подобного скотского отношения? Ведь я один относился к этой девочке с первого дня ее плена как к диковинному дорогому нежному цветку.
Впервые называю вещи своими именами. Плен. Правильно Наташа находилась у меня в плену. Это потом всё перевернулось всё с ног на голову, и мы оказались в одной постели…
Как я буду доказывать, что не верблюд? Что не спал с семнадцатилетней девушкой. Только сейчас я вспоминаю, что, когда мы с Анваром выкрали ее, ей было всего семнадцать!
Я бы сам убил того, кто бы посмел дотронуться до нее. Я относился к ней изначально как к дочери. Это потом мой мир рухнул, разбился на осколки и собрался снова абсолютно в другой реальности.
Еще пятнадцать минут назад я думал, что буду жить в новой реальности, что это возможно.
Но моя Вселенная исчезла. Ее создала Наташа, она же ее и уничтожила.
Бах! Одним неверным поступком разрушила всё, что мне было дорого.
Не могу сосредоточиться на своем гнилом будущем, перед глазами стоят дочки с грустными глазами.
Что их ждет?
Конечно, они не пропадут.
Если я не сдам Акима, тогда он позаботится об их будущем. А когда малышки подрастут, он их выдаст замуж, пристроит… вернее, продаст как живой товар.
Давит в области сердца. Душно.
Наташа, зачем ты это сделала? Зачем всё разрушила? Если тебе так нужно было домой, могла мне сказать. Попросить. В конце концов, я не зверь, я бы придумал, как тебя отпустить.
Я готов был сделать для тебя всё! Я тебя любил, боготворил…
– Забирайся, – меня толкают в спину. Краем глаза замечаю, как от соседнего дома отделяется женская фигурка и со всех ног бросается в сторону поселка.
Двери автозака закрываются с гулким скрежетом, сотрясая воздух внутри металлического фургона.
Отделяя меня от внешнего мира, от матери, от дочерей, от Наташи.
Жуткий лязг запираемых запоров проникает прямо в мозг, словно взрывая его изнутри.
Вздрагиваю. Вжимаюсь в спинку сиденья. Шок. Потрясение. Ступор. Пустота внутри меня сменяются гневом, злостью, бешенством. Хочу крушить всё вокруг. Почему мир так несправедлив?