Притворись
Шрифт:
Где это чертово моющее средство?
Оно стояло в ванной, где я обычно его хранил.
Я проверил кухню и кладовку, и все это время мои мышцы в шее и спине напрягались лишь сильнее, пока не стали твердыми и суровыми, как камень.
Я обыскал спальню, но вместо моющего средства обнаружил черные прозрачные колготки Макс.
Я глядел на них, пока мой контроль не ослабел. Мне хотелось выкинуть их в мусорку. Мне хотелось их вернуть. Мне хотелось их оставить. Я состоял из множества желаний, но ни одно из них не имело смысла, потому что она не хотела
Я взял лампу с тумбочки рядом с кроватью и швырнул ее об стену. Я смотрел, как она разбивается и жалел, что не чувствую такого же удовлетворения от того, как разбиваюсь я сам. Хуже, когда ты не видишь или не можешь дотронуться до той части себя, что разломана на куски.
Злость заставляла меня чувствовать себя еще хуже. Она с легкостью сменилась виной, а спустя несколько дней я чувствовал себя еще более опустошенным, чем до этого.
Всю следующую неделю я мало бывал дома. Я не мог. Каждый раз, когда я касался двери, что-то клал на стол или засыпал в своей постели, то видел ее. Я до сих пор чувствовал ее запах на подушке даже после того, как постирал постельное белье. Или, может, у меня настолько засело это в памяти, что мне казалось, что я его чувствую. По ночам я видел ее за закрытыми глазами, пока пытался уснуть. Поэтому я, насколько это было возможно, избегал дома. Одна ночь с ней все испортила.
Я много часов проводил в библиотеке, оставался дольше после занятий, вызывался помочь с различными делами на театральном факультете. Вам нужно разобрать тот чулан, который годами не открывали? Конечно!
Нужно установить реквизит? С радостью!
Я сделал своей целью - стать лучшим в каждом деле, на каждом занятии. Стать идеальным. И вот таким образом я подошел к экзаменам в середине семестра. Мне просто нужно было забить голову достаточным количеством вещей, чтобы для нее не осталось места. По крайней мере, таков был план, но Макс настолько невероятная, что умудрялась вытеснять все остальное, независимо от того, как сильно я пытался. А когда занятия закончились выходными, занять свою голову было уже нечем.
К концу недели я вернулся домой и обнаружил Майло, сидящим у меня на диване и поедающим пачку картофельных чипсов. Я не рассказывал ему о том, что произошло, потому что не хотел снова переживать все это.
– Знаешь… - проговорил я.
– Я дал тебе запасной ключ на случай всяких непредвиденных ситуаций, а не для того, чтобы ты приходил сюда и воровал у меня еду.
Он проглотил полный рот чипсов и спросил:
– Уинстон, где тебя черти носили всю неделю?
Я кинул сумку на кресло и снял пальто. Если он пытался затащить меня в какой-нибудь бар, клуб или еще куда, я был не в настроении. Я направился на кухню и уклончиво ответил:
– Везде.
Он встал, но не пошел за мной на кухню.
– Ты в порядке?
Я открыл шкафчик, чтобы достать стакан.
– Да, а почему ты спрашиваешь?
– Я видел ее, Кейд.
Все мое тело напряглось, и я чуть не выронил стакан, который вытащил из шкафа. Я сделал глубокий вдох и открыл холодильник, чтобы взять
Закрыв лицо дверцей холодильника, я переспросил:
– Ее?
– Хватит нести бред, эрмано. Будь со мной настоящим.
Я налил воду дрожащей рукой.
– Что? У нас был секс. Она ушла. Ничего серьезного.
– Ничего серьезного? Я могу называть все это бредом так много раз, что это слово утратит всякий смысл.
Я вздохнул.
– А что ты хочешь от меня услышать?
Я взял воду и поставил стакан на кухонную стойку.
Он пожал плечами.
– Ну, ты можешь начать рассказ с того, как все прошло.
Я тут же пришел в ярость и уже почти пересек комнату, когда Майло воскликнул:
– Эй-эй, чувак! Я же пошутил!
– У меня ревело в ушах, а Майло стоял на диване с вытянутой перед собой рукой.
– Думаю, теперь я доказал тебе, насколько все это серьезно.
Я медленно выдохнул и потер ладонью лицо.
– Хочешь, чтобы я сказал тебе, что я несчастен? Хорошо. Я несчастен. Хочешь, чтобы я выпил еще этих дебильных шотов? Потому что легче от этого не станет. Так что оставим это.
Майло присвистнул.
– Речь идет о том, что ты разозлился.
– И с каждой секундой становлюсь все злее.
– Ты догнал ее?
– спросил он.
Я снова глубоко вдохнул и выдохнул, но это лишь заставило меня думать о Макс.
– Нет, не догнал. А какой смысл?
– А такой, чтобы сказать ей не нести бред, как это делаю я.
Я покачал головой.
– Думаю, ее уход был довольно ярким показателем того, что она чувствует.
Она знала, что я не пошел бы за ней. Она знала, что я не преследую людей. И она все равно ушла. Это ясно давало понять, что все кончено, как бы я ни переживал.
Разговор окончен. Я вернулся на кухню и сделал большой глоток воды.
– Она плакала, Кейд.
Время застыло.
– Она что?
Майло с серьезным лицом стоял в дверном проеме на кухню. Я не мог ослышаться.
– Вот почему я здесь, - сказал он.
– Я всю неделю пытался тебя поймать. В ту ночь я пришел домой, когда она уходила. Она подавленная сидела на лестнице, ожидая, пока за ней приедут. Выглядело так, будто все это время она плакала.
У меня в груди что-то скрутилось, и даже теперь мне хотелось найти ее и утешить, несмотря на то, что это было проблематично.
– Она что-нибудь тебе сказала?
– Только передать тебе, что ей жаль.
Я опустился на край дивана и обхватил голову руками.
Майло продолжил:
– Я лишь хочу сказать… что бы между вами, ребята ни произошло, это нельзя назвать ничем. Такие девушки не плачут из-за ничего.
Мне было больно, что мои надежды не могли возродиться, и это при том, что они еще даже не умерли. Катастрофа оказалась бесконечно хуже.
Если бы я боролся за нее и проиграл… Я просто… Я не мог. Она не могла остаться, а я не мог ее догнать. Мы оба искалечены нашим прошлым. И на этот раз… Мне нужно в первую очередь подумать о себе.