Притяжение
Шрифт:
– Я люблю тебя…
Сорвался. Впился ртом чуть выше таранящих ее пальцев. Ударил языком:
– Скажи!
– Я люблю тебя…
Влажные пальцы выскользнули наружу, рванули пряжку ремня, расстегнули ширинку, спустили белье. Прислонился изнывающей головкой ко входу.
– Я люблю тебя…
Первый, отчаянный, никого не щадящий толчок. Ее крик. Его стон. Яростные движения таза, жалящие поцелуи, оставляющие следы
Соня закричала, забилась в судорогах, ритмично сжимаясь вокруг его напряженной донельзя плоти.
– Я люблю тебя, - прохрипел Амир, извергаясь внутри нее яростными короткими залпами, - я люблю тебя…
А потом они долго лежали в тишине, единодушно решив, что разговоры сейчас только лишь все испортят. Он водил пальцами по ее все еще подрагивающему животу, размазывая по коже их соки. Касался влажными пальцами тугих сосков. Ярко-розовых и манящих.
– Я много раз представлял тебя кормящей грудью.
– Амир…
– Столько раз представлял… То беременной, знаешь, такой… толстой-толстой, в платье, напоминающем цирковой шатер… То кормящей. Если бы ты знала, как часто я тогда об этом мечтал…
Соня спрятала лицо на его так рано поседевшей макушке. Слишком много всего произошло за последние несколько минут. Она оказалась совсем не готовой ни к его долгожданному признанию в любви, ни ко всем последовавшим за ним признаниям. Сердце рвалось из груди. К его сердцу…
Непрекращающаяся ни на миг агония.
Глава 25
– Ты не замерзла? – озабоченно спросила Соня у Карины, в сотый раз трогая ее длинные, как у отца, стопы в носках.
– Нет! – засмеялась та.
– А смеешься чего?
– Ты как наседка…
– Наверное, идея игры в снежки была не самой удачной, учитывая твою недавнюю операцию.
– Если костный мозг функционирует, как положено, ей не страшно переохлаждение, - успокоил Соню Амир, - Карина может жить своей обычной жизнью. К тому же, она и не переохладилась. На веранде работали обогреватели.
– Все равно, садись поближе к камину. И ты, Амир… Смотри, какие руки красные! Я ведь говорила – надень перчатки.
– Да их ведь сначала нужно найти… Ну, куда мне в них ходить? – ухмыльнулся он, протягивая руки к огню. – Хотя… - добавил Амир, хитро покосившись на Соню, - теперь, наверное, найду. Было классно!
– Да уж. Повеселились, так повеселились. У меня снег, кажется, даже в трусах… - фыркнула Соня.
– Дай посмотрю…
– Амир!
Соня широко распахнула глаза и потрясенно уставилась на Каримова. Они ведь были не одни. В конце концов, тут был ребенок, который, кстати, лишь рассмеялся над происходящим,
– Иди, переоденься в сухое, - предложил Амир, перехватив тонкую руку Сони.
– Да, наверное, надо… Я сейчас.
Стараясь не думать о том, что это их последний вечер, Соня прошла через спальню в гардеробную. Туда, где стройными рядами висели костюмы от самых дорогих всемирно известных брендов и рубашки всех цветов радуги. Мужское царство, в котором обосновались ее неказистые тряпки. Джинсы, свитера, трикотажные кофточки. Остальное не распаковывали… С любовью проведя пальцами по его одежде, Соня запнулась возле вешалок со своей, остановив выбор на простом трикотажном платье, и пошла в душ. После холода улицы – это было как раз то, что надо.
Непослушные слезы тут же смывала вода. Время так быстро летело! Уже Рождество, а завтра… завтра её сказка закончится. Боль перехватывала горло, сковывала тело и не давала дышать. С каждым днем от нее становилось все трудней отстраняться.
Торопливо закончив с помывкой, Соня растерлась огромным, как простыня, полотенцем и, надев то самое платье, вернулась в гостиную. Карины в комнате не оказалось. Лишь только Амир продолжал сидеть у камина, завороженно глядя на танцующие языки пламени.
– О чем думаешь? – прошептала Соня, будто боясь спугнуть его мысли. Опустилась рядом. Амир повернул голову, потерся носом о ее скулу, вдохнул свежий аромат кожи:
– О том, какую свадьбу ты хочешь. С этим лучше поспешить. Как ты смотришь на то, чтобы все случилось, скажем, до конца января?
Соня окаменела. Опустила взгляд.
– К чему такая спешка?
– Во-первых, я этого хочу, как еще ничего никогда не хотел. Во-вторых, скоро выборы. А моя женитьба здорово меняет изначальный план, предложенный мне моими политтехнологами. Действовать нужно быстро.
– Понимаю… - сглотнула Соня, - но, кажется, ты не понял меня.
– Чего именно? – насторожился Амир.
– Завтра… Я улетаю в Америку.
Каримов встал с пола. Сунул руки в карманы, спрятав в них сжавшиеся кулаки.
– Для тебя работа дороже нашего будущего? – процедил он.
– Нет… Не в этом дело. Просто без этого я уже не буду собой. Это то, чем я живу, то, к чему столько лет стремилась, не щадя себя, работая на износ. Если я откажусь от этого предложения… я откажусь от себя. Понимаешь?
– Пытаюсь. Но за пафосом слов с трудом добираюсь до сути.
– Это не пафос. Это моя жизнь… Вся я, если тебе будет угодно. Это исследование: моя работа, мой азарт, моя страсть – все, что я представляю, как личность. Без этого… меня просто нет. И я хочу и дальше заниматься наукой, порой выпадая из реальности или улетая куда-то посреди разговора… И я буду… буду этим заниматься, погрузившись в этот мир с головой, потому что иначе – это буду уже не я.
– И что же? В этом всем для меня не имеется места? – сквозь стиснутые зубы процедил Каримов.