Приведение из дачного кооператива
Шрифт:
– У тебя с чего крыша-то поехала?
– спрашивал Бурый.
– Ты ему,похоже,ребро сломал,так осатанел... Голову назад закинь,чтобы не капало.Сам виноват.Принеси ему полотенце, - обратился он к тому, кто стоял позади.
– Водой смочи.
Тот,не отрывая хмурых глаз от своих пальцев,вышел за дверь.
– Он что,плохой человек?
– поинтересовался Бурый,когда мы остались одни.
– Кто?
– спросил я,неловко шевеля распухшими губами.
– Алик.
– Хо-хо!
– с трудом посмеялся я.
– Алик... Не знаю,хороший или
– Как это?
– Так... Тебя давно били?
Бурый моргнул изумлённо и счёл за лучшее не отвечать.
– Вот... Ну,меня совсем недавно.А его - никогда.Потому что неприкасаемый.Понимаешь? Нет?
– я облизал дёсны распухшим языком. Ох-хо-хо... Слушай: он ещё в детсаду был самым развитым.Все стишки наизусть знал.А в школе был самым сообразительным.Как его бить? Нельзя,мозги ещё повредишь.Тогда из школы мигом выгонят и назад не примут.Вот он и вырос таким... неприкасаемым.
– Ага... Вундеркинд,что ли?
– пытался понять Бурый.
– Вундеркинд.С односторонним понятием о жизни.
Бурый озадаченно покрутил головой.
– А ты откуда знаешь,что он... этот...
– Вундеркинд? Тупой ты,Бурый, - сообщил я и опять потрогал челюсть. Ты шниффера отличишь от... гоп-стопника? По повадкам.
– Хы!
– сказал Бурый.
– А как же.
– А я по повадкам вундеркинда отличу от... простого инженера.
– Ага, - понял,наконец,Бурый.
– Но ты его за что,всё-таки?
– Да тебе зачем это знать?
– Давай-давай,не стесняйся, - нажимал Бурый.
– Лучше я спрошу, чем шеф.Для тебя лучше.
– Вот как! Тогда слушай.Ты же знаешь,в школе человек не всему обучается.Кое-что можно только после школы понять.Без учебников.Так?
– Ага...
– опять согласился Бурый и в сонном выражении его лица промелькнуло изумление.
– И ты его... обучал?
– Обучишь тут с вами, - проворчал я и,ухватив брошенное к ногам хмурым бугаем полотенце,приложил его к лицу.
Бурый посидел немного,глядя на меня пристально,потом встал и сказал хмурому:
– Налей ему из бутыли полста грамм,только разведи водой.И сала принеси кусок.
– Зачем?
– не понял хмурый.
– Чего ты,Кучер,таким жлобом вырос?
– разъярился Бурый.
– Делай,что говорю,нах.Потом объясню.
Хмурый озадаченно глянул на меня и вышел в дверь.
* * *
А через полчаса ко мне в комнату без окон заглянул ещё один визитёр.Имевший несколько странный внешний вид из-за мелких недостатков анатомии: был он выше среднего роста,но сильно сутулился; имел крупную голову,но тонкую шею... А в целом обладал внешностью добродушного начальника.
– Вот он где, - произнёс он так,будто искал меня с утра и обнаружил совершенно случайно.И тут же впился взглядом.Во взгляде я уловил всего лишь любопытство.
– Драчун,а?
– обратился он к Бурому,как бы проверяя свою догадку.
– Есть немного, - скромно согласился Бурый и тут же добавил, смягчая: - Порядка ещё не знает,Николай Андреевич.
– А у нас
– решительно сказал Николай Андреевич,отметая попытки что-либо смягчать.
– Драчунов мы перевоспитываем,у нас есть хороший метод.Шёлковым станет.А?
В ответ Бурый странно как-то усмехнулся.
– Это же ни в какие ворота не лезет!
– продолжал настаивать добродушный начальник,хотя ему никто не возражал.
– У Алексея Алексеевича на рёбрах синяк величиной,м-м... с хороший блин.Это же с какой силой ударить надо! Следи за ним,Бурый,как бы он чего-нибудь не натворил...
– Слежу, - смиренно сообщил Бурый.
В этот момент у меня совершенно неожиданно возникло ощущение,будто Николая Андреевича я уже где-то видел.Или слышал...
– Давай сделаем так, - будто осенённый вдохновением,предложил вдруг демократичный Николай Андреевич.
– Пусть он побудет здесь до утра.Ты уж присмотри... Лады? Утречком мы его заберём и... всё решим.А чтобы ночью не скучал,передай-ка ему вот это фото.Может,оно его заинтересует.Пусть посидит,подумает о своей бренной жизни.
И он вручил Бурому средних размеров фотографию.Бурый глянул на неё,хмыкнул и в вытянутой руке понёс ко мне.Подойдя,сунул в лицо, отвернувшись.
Фотография была качественной.На фоне кирпичной стены на ней были изображены двое мужчин.Один лежал на полу и на груди его зияла громадная рана.Мёртвое лицо было повёрнуто в сторону фотографа.Левый уголок рта вздёрнут выше правого.Другой мужчина стоял,распластавшись,у стены и с ужасом смотел на труп.Но вот что было поразительно: одежда на обоих была одинаковой; одинаковыми были черты лица,и рот перекошен точно так же... Они были точной копией друг друга.Волосы шевельнулись на моей голове: я понял,что на труп погибшего человека смотрел отделившийся от его тела фантом.
С трудом оторвавшись от фотографии,я увидел две пары внимательных глаз,следящих за выражением моего лица.
– Классная фотография, - похвалил я осипшим голосом.
– Какой момент поймали... Только непонятно,зачем вы этого жмурика потом в теплицу к Шаманскому засунули?
Ответом на такую наглость было затяжное молчание; моя реакция предполагалась,видимо,несколько другой.
– Бурый, - попросил я,не дождавшись ответа, - спроси,нет ли у него фото Саваренского? Взглянуть бы хоть одним глазом.
– Хватит с тебя этой, - неожиданно высокомерно заявил добродушный начальник.
– О себе лучше подумай,а не о Саваренском.Как бы тебя самого в теплицу к кому-нибудь не засунули.
И,повернувшись сутулой спиной,вышел из комнаты.
Нет,определённо я где-то слышал его голос...
* * *
Ночь началась,как и предсказывала большая голова на тонкой шее,с раздумий о бренности жизни.Угроза лишиться её,превратиться в послушный фантом без тела и стать в этой конторе кем-то вроде рабочей скотины,была высказана недвусмысленно.Как контора сумеет это сделать - я не знал,но если вспомнить о судьбе Григория - делать она это умеет.