Приведение в кроссовках
Шрифт:
Алла поехала домой, ругая себя на все корки. Ну как можно было забыть, что противная бабка, всю жизнь мучившаяся бессонницей, повторяла:
– Меня димедрол совсем не берет, наоборот, танцевать после его приема хочется.
– Понятно теперь, – вздохнула я.
– Что?
– Когда я пришла к ней в гости впервые, Татьяна Борисовна вынула початую коробку конфет и угостила меня. Я чуть в обморок не грохнулась, мне от димедрола делается дурно.
Алла решает повторить попытку, приходит еще раз. Теперь она приносит коробку “Вишни в шоколаде”, нашпигованную родедормом. Алтуфьевой хватает одной конфеты, чтобы заснуть.
Рюмина обыскивает комнату, находит кучу бумажек и завещание.
– Знаю, – заорала я, – теперь все знаю!
– Ну, – хмыкнул майор, – рассказывай.
– Аллочка как всегда первой пришла на работу, увидела, как из тайного хода появляется Ксения, и убила ее!
– Зачем, – спокойно спросил Ремизов, – и почему она потом пугала тебя?
– Ну, – растерялась я на секунду, – я и это знаю! Ксения сказала своей подруге Вике, что нашла в тайнике план, из которого было понятно, где лежит клад. Небось Аллочка узнала, что Шмелева в курсе секрета, и бац! Убила!
– В общем, верно, – заявил Витька. – Несчастную Ксению убили именно за то, что она узнала, в каком месте находится клад, правильно. Только это сделала не Алла. Рюмина никого не лишала жизни, она только хотела “пригвоздить” тебя, но Ксюшу не трогала. Вернее, трогала, но уже мертвое тело.
– Кто убил Шмелеву?
Витька закурил, потом подвинул ко мне папочку.
– Ладно, так и быть, совершу должностное преступление, читай!
ГЛАВА 33
Глаза скакали по строчкам. “Я, Алтуфьева Татьяна Борисовна…”
– Не может быть, – прошептала я, отталкивая папку, – старуха?! Витька кивнул:
– Она.
– Почему?
Ремизов развел руками:
– Из-за клада.
– Ничего не понимаю.
– Сейчас сообразишь.
– Но Алтуфьева немощная пожилая дама! Она родилась в 1917 году! Витька хмыкнул:
– То было поколение железных людей, а Татьяна Борисовна, похоже, сделана из дамасской стали.
Всю жизнь она мечтала найти клад, и долгие годы ее грызла мысль: кто-то из обитателей коммуналок присвоил драгоценности себе.
Когда здание расселили и в бывшие квартиры въехал книжный магазин, Алтуфьева, в те годы далеко не старуха, а вполне активная женщина средних лет, предприняла настоящее расследование, потратив на него целый год.
Татьяна Борисовна взяла в домоуправлении адреса, по которым выехали прежние жильцы, и принялась методично обходить всех. Проведя “оперативно-следственные действия”, Алтуфьева сделала вывод: клад на месте. Ее бывшие соседи жили более чем скромно. Мебель в их блочных каморках стояла простецкая, автомобилями никто не обзавелся. Можно, конечно, поспорить с подобными умозаключениями, но Татьяна Борисовна сделала именно такой вывод: клад в доме. Поэтому она и ходила смотреть на ремонт, затеянный владелицей “Офени”, все ждала: вдруг среди битых кирпичей блеснет шкатулочка…
Но ничего не нашлось, и старуха продолжала мучительно думать, где сокровище.
Потом к ней с письмом в руках явилась “Дарья Ивановна Васильева”. Алтуфьева, считающая всех тезок своей матери родственниками, принимает Ксению Шмелеву с распростертыми объятиями и рассказывает ей про тайный ход.
Ксения потирает руки и в следующий раз является с конфетами, в которые шприцем впрыскивает транквилизатор. Татьяна Борисовна засыпает, Ксюша шарит по дому. Но не надо считать старуху совсем безмозглой. После очередного визита “Дарьи” Татьяна Борисовна понимает: в конфетах снотворное. Старуха делает вид, что засыпает, Ксюша идет в тайный ход, неожиданно находит в стене тайник, а в нем шкатулочку. Девушка дрожащими
Вне себя Ксюша проскальзывает в подвал, она собирается обследовать нужное место, но тут появляется вполне бодрая Алтуфьева и требует отдать ей найденное. Ксюша, естественно, не собирается делиться. Между молодой женщиной и старухой вспыхивает драка. В пылу Алтуфьева толкает Ксению, та падает и ударяется виском об угол шкафчика. Смерть наступает мгновенно. Перепуганная Татьяна Борисовна наклоняется над девушкой, чтобы выдернуть у той из рук бумажку, но тут хлопает входная дверь. Алтуфьева бросается в тайный ход, так и не получив план. Угадай, кто входит в подвал?
– Аллочка, – тихо ответила я, – она всегда первой являлась на работу.
– И на этот раз Рюмина не изменила правилам, – вздыхает Витька.
Алла мигом узнает бывшую невестку, вытаскивает из ее пальцев бумагу и понимает, что обнаружила. Она мгновенно запихивает тело Ксении в шкафчик, вытирает угол, измазанный кровью, моет пол и… идет работать!
– Почему же она не позвала милицию сразу? Витька хмыкает:
– Пришлось бы тогда рассказать о бумажке с планом и тайном ходе. А так изумительно получилось: неизвестно как попавший в шкафчик труп девушки. Аллочка постаралась, чтобы все увидели: она пришла в подвал последней и даже упала в обморок, взглянув на тело. Ей очень не хочется, чтобы кто-нибудь узнал о плане, клад должен принадлежать Валерочке. Аллочка просто ликует, узнав, что в кармане у Ксюши обнаружен паспорт на чужое имя, противная невестка решила прикинуться “Дарьей”.
– А почему в паспорте была прописка по Волоколамскому шоссе? Витька закурил.
– Ну в документе же должен стоять штамп о проживании Шмелева купила уже готовый паспорт. Люди, обитающие в квартире один первого дома по Волоколамке, никакого отношения к событиям не имеют.
Получив в руки план, Алла узнает, что клад… в кабинете директора. Казалось бы, чего проще, сокровище в руках. Надо только задержаться и вынуть его. Никто из сотрудников не удивится, если Аллочка останется на работе “после звонка”, она всегда приходит первой и уходит последней. Вожделенный ломоть рядом, но откусить от него невозможно, потому что в Ложкине ураган почти сносит поселок, и сумасшедшее семейство поселяется в кабинете. Аллочка ломает голову, как выжить оттуда бабу, и ей приходит в голову замечательная идея прикинуться привидением.
– Но почему ей надо было, чтобы я покинула магазин на ночь? И так целыми днями кабинет был в ее распоряжении!
– Так, да не так! Туда часто заглядывали сотрудники. И потом, Аллочка-то не могла выпасть из работы на несколько часов. Она все время обязана была быть на посту. Она могла отсутствовать десять, пятнадцать минут, ну максимум полчаса, не больше. Ее все время дергали продавщицы, бухгалтерши, девчонки, работающие на складе. Прикинь, что случилось бы, испарись Алла на час. Сначала бы поинтересовались у тех, кто караулит вход, уходила ли Рюмина, а потом бы подняли тревогу. Нет, ей требовалась свободная ночь. Карниз ведь следовало развинтить. Целое дело. Мы-то позвали мастера, и у него ушла пара часов на работу. Трудно отвинчивать то, что ни разу не открывалось почти сто лет.