Привет из ада
Шрифт:
И рассказала все, что знала. Про себя, про Вадима, про Ассенизатора… Даже рассказала, где он сейчас живет…
Пока я рассказывала о тех ликвидациях, в которых участвовала, как ассистент режиссера дедушка мои скупые рассказа дополнял массой интересных и красочных подробностей. Своим старческим плечом он значительно шире раздвигал неясные горизонты, раскрывая для меня необычайно много интригующих и интересных профессиональных секретов.
Оказывается это он, а вернее то ведомство, которое он представлял, практически беспрерывно снабжало нас работой. Мирные диверсанты на службе народу и Отечеству…
Даже
— А ты, дурочка-с-кривого переулочка, видно полагала, что всё это есть война мафиозных кланов, месть бандитов, передел украденной общенародной собственности? В газетах много об этом писали и до сих пор марают…
Взгляд у него перестал быть добрым, выражающим вселенскую скорбь о греховности человеческой природы. Я увидела оскаленную морду гиены, у которой пасть испачкана кровью жертвы… А он продолжал как ни в чем небывало.
— Мы эти кланы сами создавали и потом сами их прореживали, чтобы было, что показать нашим измученным демократией и народовластием людям. Когда они годами свои зарплаты да пенсии не получали, всегда было известно, в чью сторону можно было ткнуть пальцем и на кого свалить. Чуть давление сбросили… Критическую массу народного возмущения разбавили войной мафий, и глядишь, сразу легче жить, а если ещё и дешёвой палёной водки выпить, ну тогда вообще красота. Сам до сих пор удивляюсь, какими же надо быть замордованными этой сраной жизнью идиотами, чтобы всей этой туфте верить?
Поговорил он со мной достаточно откровенно, потом опять прострелил мне уже другое колено со словами мол, очень ему хочется проверить, правду ли я ему первый раз рассказала. Я еще раз все пересказала. На этот раз на подробности не скупилась.
Поведала и про первый сексуальный опыт с пьяным младшим братиком, которого сама же и напоила… И про Вадима с полным букетом от Венеры… И о том, как мать ревновала меня к отчиму, поэтому сживала с белого света. Все говорила, а он даже пистолетик в сторону отложил, закатив глаза, слушал. Слезы свои стариковские украдкой смахивал… Очень меня жалел.
Адрес Ассенизатора повторила.
Когда закончила, он еще раз вытер глаза полные слез, высморкался, прокашлялся и говорит:
— Много я тебе, старый дурак, рассказал лишнего. Только за то, что я все это еще помню, меня должны без суда и следствия расстрелять в двадцать четыре секунды. А тут ты еще не ко времени подвернулась со своим пока еще не простреленным слуховым аппаратом. Помнишь как тогда во Вьетнаме на курсах повышения квалификации. Твой несостоявшийся женишок из Лэнгли, которого мы же тебе сосватали и заснятыми фотками подставили, говорил: "Нет на свете такой боли, для избавления от которой человек не начал бы со слезами на глазах умолять специалиста прикончить его поскорее и прекратить мучения…"
Конечно, помнила. Почему я должна такое забывать? Как и того великолепного джентльмена… Хотя тоже враг и шпион. Он когда был пьяный вдребезги сам это и рассказал… Я тогда
А дедушка сидящий напротив не дал хода моим воспоминанием не очень тактично прервал их и молвит:
— Притомился я, красавица, с тобой. А меня внуки с невесткой-вдовой ждут. Выбирай дочка сама и добровольно. Либо я продолжаю дырявить твое роскошное тело, спрашивая у тебя три источника и три составные части марксизма-ленинизма, ставшего мировоззрением рабочего класса? У меня по этому поводу, имеются большие сомнения относительно твоих знаний… Ты ж в стольный град не учиться прибыла, хотя и закончила университет? Ты ж прибыла за красивой жизнью?
Я согласно закивала головой. Я соглашалась со всем, что он мне говорил…
— …либо одним махом избавим тебя от призрачной перспективы инвалидной коляски и костылей… Я понятно выражаюсь?
— Да.
Весь фургон, включая и подлого палача, всё было измазано кровью. Из меня она продолжала вытекать, не смотря на перетянутые жгуты, только совсем тонкой и незаметной струйкой.
Я попыталась потянуть время. Я ждала принца на горячем коне в бурке, папахе, с шашкой и усами. Если бы не усы, то вылитый Гусаров… Ужо погоди мерзкий старикашка. Сейчас он прискачет. Придерживая своего горячего вороного друга, распахнет эту дверь, ворвется и спасет меня…
Время шло, секунда за секундой, а его все не было. В конце концов, я уже стала испытывать беспокойство, не случилось ли с ним чего по дороге? Не проехал ли мимо? Только потом пришло понимание очевидного — сегодня был не мой день.
Любительство погубило многих. Жалеть о них никто не будет. Разве только тех, кто из-за их дилетантизма пострадал… Так же как и в моем случае. Единственно кто меня и вспомнит так это только Вадим. И то не сам не добровольно и с охотой, а напомнит ему обо мне все тот же дедушка-палач.
Пока он ломал очередную ампулу для укола, в дверь просунулась рука и передала ему бумажку со странным текстом.
Достал он маленький диктофон. Включил и поднес его к моим губам… Наговорила я с принесенной бумажки текст со своим согласием ухода из жизни и обвинениями во всех грехах своего распутного и почему-то безбожного мужа. Подписала бы, но видно гадкий дедушка прострелил мне все серьезно. Рук я уже не чувствовала. Хотела слезы с глаз утереть, а рук считай у меня и нет…
Он приставил мне к сердцу пистолет и со словами: "Красивая ты дочка, не хочется тебе перед траурными мероприятиями лицо портить". Легким нажатием пальца на курок, закрыл последнюю страницу моей жизни.
ЭПИЛОГ
Когда Иван Петрович Натоптыш вышел из фургона с надписью "Вывоз бытового мусора" только тогда он смог дать волю разгулявшимся нервам.
— Паскуда, такую операцию супервнедрения завалила. Такое прикрытие уничтожила… Эх-хе-хе…
Давно он бросил курить. И так работа нервная, а если еще и никотином себя взбадривать, то никакое сердце такого напряжения не выдержит. Но сейчас был особый случай. Давно он не беседовал с женщинами, применяя подобные меры. Он подозвал к себе одного из тех пареньков, которые обычно всегда находиться в тени и попросил у него папироску. Закурил полученную сигарету. Глубоко со вкусом затянулся и сказал: